– У вас неверная информация, – сказал Александр спокойно. – Ваш агент перепутал Аргентину с Бразилией. У них действительно недавно заключённые взбунтовались и захватили одну из колоний. Политика здесь ни при чём. В той колонии ожидал смертной казни крайне влиятельный криминальный авторитет. Скажите своему человеку, чтобы он подзубрил географию.
– Америка такая большая, – вздохнул Кайс. – Что ж, я рад, что ошибся.
Александр вежливо кивнул.
Приём шёл своим чередом. Утолив голод, часть гостей отправилась любоваться видом залива Нуэво. Карлос обнаружил Курта в оранжерее. Музыка сюда почти не доносилась, и вообще людей было мало. Эйхманн в полном одиночестве лежал на диване под араукариями и курил. Пиджак Курт подложил под голову, скрутив его в подобие подушки, а галстук повесил на мощный кактус.
– Как вы лихо сейчас отплясывали с Алисией, – Карлос присел на банкетке рядом с другом. – Александра не боишься?
– Он, по-моему, вообще готов поменяться, – усмехнулся Курт.
Карлос засмеялся:
– Я бы на твоём месте не соглашался.
Журналист заметил напротив горящего закатом окна стройное деревце в кадке. Оно совершенно терялось среди своих экзотических и не очень соседей, и с другого места Карлос его вообще не заметил бы. Из-за освещения дерево казалось чёрным.
– А ты хотел бы оказаться на моём месте? – спросил Эйхманн.
– Успокойся, Курт, – сказал Карлос. – Я тебе не конкурент. Видишь ли, Лана любит героев, а какой из меня герой? Так, продажная журналистская шкура…
Курт сел и метнул что-то в Карлоса. Журналист машинально поймал предмет и увидел, что это ключи от джипа Эйхманна с брелоком в виде черепа.
– Сейчас тебе представится такая возможность, – сказал Курт. – Забирай Лану и уезжайте. Скажешь ей, что я так решил.
Он потёр висок:
– Нехорошо как получилось. Ничего я Лане так и не подарил. Ведь и деньги были…
Курт огляделся по сторонам и оторвал веточку араукарии.
– Пусть хоть это будет.
Карлос вдруг понял и моментально протрезвел.
– Курт…
– Кайс – такой же, как я, – устало сказал Курт. – Я это сразу понял, а остальные ещё нет. И сам Кайс пока не догадался насчёт меня. Александр твёрдо намерен посмотреть твой репортаж в присутствии гостей. Стульев вон на всех не хватило, а здоровенный визор ещё вчера на стену банкетного зала повесили. Я пытался его отговорить. Докладную сразу подал, когда вернулся. Но всё без толку. Не поверил мне наш президент.
Курт потушил окурок и выбросил его в урну, стоявшую около дивана.
– Не та репутация у меня, чтобы мне верили, – сказал он мрачно.
– Он поверил тебе, по крайней мере, наполовину. Александр же не потащил штатников во Вьедму, – заметил Карлос.
– Знаешь, поверить наполовину – это то же самое, что наполовину остаться девочкой, – хмыкнул Курт. – Как только твоя морда замелькает на экране, тут такое начнётся… Я бы не стал вмешиваться. Но дело в том, что Кайс хочет убить Александра, а свалить всё на меня.
– У Александра, конечно, отношения со Штатами хуже, чем у Сальватореса были, – покачал головой Карлос. – Но не до такой же степени.
– До такой, – сказал Курт. – Ты вспомни, когда телкхассцы начали бомбить дядю Сэма?
– Три года назад примерно, – рассеянно ответил журналист.
– Правильно. Когда Александр с долгами перед МВФ рассчитался. Ну вот смотри, Карлос. Был такой милый президент Сальваторес, либерал, занимался демократией и правами человека, с Соединёнными Штатами дружил, а под это дело долгов набрал у МВФ по стоимости на пол-Аргентины. А потом пришёл Александр, перонист, долги отдал, новые брать не хочет, и занялся вместо демократии тяжёлой промышленностью и сельским хозяйством. И до кучи выпер штатников с урановых рудников. А конца в войне с телкхассцами, между прочим, не видать. Штатникам же летать теперь не на чем. Дейтерий они и сами производить могут, конечно, но это ведь целую отрасль перестраивать надо. А во время войны это ещё тот геморрой. Химмельзон сейчас работает на них, но даже это Соединённые Штаты уже не спасёт. «Лестницы в небо» из трёх пальцев не закрутишь, бериллий нужен.
Карлос, слушавший с большим интересом, усмехнулся.
– Знаешь, я когда тебя первый раз увидел – в столовой, над кучей разорванных монстров, – мне и в голову не могло прийти, что ты так здорово в геополитике разбираешься…
Курт поморщился.
– Карлос, я же не мальчик, которого научили бегать с автоматом и стрелять. Я профессиональный военный, в третьем поколении.
– Да нет, – сказал журналист задумчиво, – ты профессиональный руководитель в третьем поколении, Курт. Ну хорошо, ты всё правильно говоришь. Но не будет Кайс сам мараться, он же не дурак. Подослали бы каких-нибудь убийц…
– А вот здесь Кайс дал маху, – сказал Курт спокойно. – Этими убийцами должны были стать жители Шербе – нас же туда вели, чтобы мы там всех перезаражали…
Карлос вздрогнул.
– Я всё никак не мог понять, почему Кайс до Шербе докопался, – продолжал Курт задумчиво. – Почему ему так хотелось уничтожить заодно и нас. А сейчас узнал, что у Кайса к нам личный счётец был. И видимо, немаленький.
Журналист покачал головой.
– Это, по-моему, третий еврей на президентском посту за всю историю Соединённых Штатов, – сказал он. – Да, Курт, хорошенькую свинью нам подложили твои предки…
– Я этого не понимаю, – сказал Эйхманн. – Фюреру были нужны деньги, а большая часть активов в то время была сосредоточена в руках евреев. Просто так свои деньги никто не отдаст. Ну а сделать исключение для бедных евреев мы не могли, это было бы нечестно… Но зачем смешивать личное с государственным?
– Не тебе судить, – сухо сказал Карлос.
– А кому, как не мне? – возразил Курт. – После войны Германия оказалась в глубокой жопе, мы вообще на другом свете, я Новый Свет имею в виду. А евреи, между прочим, получили свою землю обетованную. И они ещё будут к нам претензии предъявлять? Мы, нацисты, от долгов не отказываемся. Если бы Кайс смог отделить личное от государственного, если бы он не тронул нас, дельце скорее всего выгорело бы. А так… Оплатим в полном размере, с процентами, что набежали почти за сто лет.
– Может, Рамиресу скажем? – предложил журналист.
– Не маленький, сам справлюсь.
– Что ты намерен делать? – спросил Карлос.
– То, что умею лучше всего, – ответил Курт.
– Понятно, – пробормотал журналист. – Убивать…
Курт покачал головой.
– Нет, Карлос. На этот раз – умирать.
– Помнишь, Курт, – сказал Карлос, глядя на ключи и пушистую веточку у себя в руках. – В колонии, когда я боялся, что ты нас бросишь? Ты тогда сказал, что настоящих людей очень мало? Так вот ты, несмотря на всё, смог остаться человеком.
– Да брось ты, – Курт поморщился. – Какой из меня
