– Зачем оно тебе? Давай лучше мозгами работай. Ты ж философ – значит, претендуешь на наличие мозга.
– К сожалению, как раз сегодня масса мозга в моём спирту сильно уменьшилась. Как же меряют эту толщину, это ж школьная программа, ё-мое…
Осик подошёл к древнему письменному столу, порылся в его бездонных ящиках. Торжествующе вытащил какую-то хреновину.
– Дорогой друг Ромушка! Это господин Штангенциркуль, он спасёт тебя от позора.
– Замечательно! – одобрил Роман. – Теперь ещё только придумать, как будем мерить натяжение. Это ведь динамо-машина нужна!
– Что ты ругаешься, Ромушка! Где я возьму твою динаму? – спросил Осик и задумался. – Натяжение, говоришь? А нет ли подходящего приборчика у нашей дивной Раи?
– Если ты заявишься к ней в комнату в пять утра – тебе придётся на ней жениться, – пробормотал Роман.
– Зачем в комнату? – удивился Осик.
Он вышел в коридор, потопал в сторону кухни, погрохотал там чем-то и явился с безменом. Вонючим, заляпанным древним жиром, но вроде бы целым.
– Ну что? – Осик явно гордился собой. – Натянем конкурентов? Цепляешь крюком за струну, и вот тебе сила натяжения. Правда, не в джоулях, а в презренных килограммах.
– Да уж! – с завистью сказал Роман. – Плохой солдат Рабинович, но ведь как старается!
Изо всех сил отгоняя сон, они измерили гитару. Штангенциркулем – толщину струн. Безменом – их примерное натяжение. Ничего не поняв, честно вырубились.
На следующий день, едва проснувшись, вернулись к вопросу, несмотря на похмелье. Выяснилось, что гитарные струны слишком резко разнятся по толщине. По-хорошему из них античный звукоряд не сложить. Мешать гитарные со скрипичными – вообще варварство. Осик задумчиво почесал тонкий нос под тонкими же очками.
– Слушай, Ромушка! А что ты думаешь об античной рыболовной леске? Они, лески-то, очень разные бывают. Мой дедушка рыбачил, так он на каждую рыбку свою толщину подбирал. Ну, как идея?
– Да можно, я думаю. Бонифаций тоже иногда на лютни лески вяжет, когда ему струн из Европы забывают привезти. Я помню, он жаловался.
Наскребли по карманам мелочи и пешком потащились в какой-то рыболовный магазин – почти у Петроградской стороны.
– Кого ловить собрались? – спросил продавец.
– Нам бы 0,4 миллиметра. И чтоб самая качественная! – велел Осик.
– О-о-о! – Продавец явно зауважал их. Даже начал делиться своими рыболовными достижениями.
– Оська, – тихо сказал Роман, – 0,4 – будет самая высокая струна. Нам бы ещё в серёдку добавить.
– А в два раза толще есть? – прервал излияния продавца Осик.
Тот посмотрел на него, как на предателя.
– Не, если крокодилов ловить – это уже сетями. Это не ко мне!
Вернулись домой всё же с тремя катушками лесок. Роман скачал программку с виртуальным пианино. Знающие люди на форуме обещали карьеру Моцарта любому, обратившемуся к этой программе. Нажимая мышкой клавиши на экране, Роман начал крутить кифарные колки, сделанные Бонифацием. Ему удалось привести кифару в приблизительное соответствие с одним из древнегреческих ладов. Это был дорийский. Греки называли его «мужественным» и вдохновляли им воинов перед битвой.
– Круто, Ромушка, – одобрил Осик, послушав античное бренчание, – зачем тебе вообще философия? У тебя же, как выяснилось, слух есть!
Роман отмахнулся.
– Отстань! Представляешь, у них еще есть скорбные и страстные лады. А в Древнем Китае вообще было министерство музыки, которое следило за правильной настройкой инструментов!
– Ну и чем тебе не тема для диссертации?
– Не путайтесь, товарищ! Я – философ. Бренчателей в нашем роду и без меня хватает.
Осик заскучал.
– Ну и ладно. Главное – Безслов, посрамлённая, будет кормить нас до конца дней.
Роман, раздражённо отодвинув кифару, опять полез в Интернет.
– Если удастся настроить. Это ведь приблизительная настройка. Пианино – темперированный инструмент. Там всё искусственно поделено на равные ноты. А в античности музыка существовала только в натуральном строе. Этот строй подчиняется законам акустики, и ноты в нём поделены неравномерно. Помнишь, что говорил Бонифаций?
Осик вытаращил глаза.
– О не-ет! Это без меня. Осип Блюменфельд не будет перегревать свой мозг бесплатно!
Весь следующий день Роман вычислял звуки натурального строя. Дёргал гитару, вслушиваясь в обертоны. Метался между гитарой и виртуальным пианино – надо же было понять, чему хоть примерно соответствуют найденные звуки, чтобы выстроить из них античный лад. Писал корявые схемы и злобно матерился. Настроения не было. Еды осталось – только перловка и доширак. Да ещё приближался срок оплаты Рае. К счастью, Осика пригласили сделать презентацию каких-то австрийских спа-процедур. Там нашлось дело и Роману – переводить с немецкого рекламные «телеги».
Почувствовав себя спасёнными, друзья решили во что бы то ни стало победить эту проклятую кифару. Ну и вредную, нудную Безслов, разумеется. Для проверки натуральности строя у них был только слух Романа, флажолеты на вконец издёрганной гитаре и многочисленные примеры из Интернета, разной степени сомнительности.
Кифара упиралась. Звучать-то она звучала, но как детские игрушечные гусельки, не лучше. Роман уже раскаивался, что ввязался в эту авантюру. Профессиональное звучание! Да сестра за одно только это слово его теперь с потрохами съест!
И вдруг, после очередной настройки, что-то произошло. Аккорды зазвучали гулко и красиво, как на фирменных европейских записях. Звуки струн как бы соединились между собой, и то, что получалось, – хотелось слушать, несмотря на неопытность кифареда.
– Уф! – Роман плюхнулся на кровать так, что она зазвенела. Главное сделано. Теперь только бренчать научиться!
– Вот Лидусю свою порадуешь! – сказал Осик. – Она ведь через неделю уже приедет?
Роман даже забыл про Лидусю. Она считала себя его девушкой, хотя и не навязчиво. Работала Лидуся в аптеке. Там они и познакомились, когда пришлось спасать Бонифация от очередного похмелья. Великий реставратор умирал, но опохмеляться не желал – что он, алкоголик, понимаешь! Не желал он и презренного аспирину, а требовал таблетку «с ветеринарным названием», которого, разумеется, не помнил. Друзья тогда безуспешно мотались по разным аптекам. И только в старинном доме на Василеостровской их выручила милая фармацевт Лидия. Она догадалась, что «ветеринарное название» это – Упса, шипучий аспирин.
Потом студенты ещё не раз ходили и ездили в эту аптеку. Осик старательно клеился к Лидусе, но та твердо и непоколебимо выбрала Романа. Философа это не слишком порадовало. Он хотел себе девушку утончённую. Правда, знакомиться, в отличие от Осика, был не горазд. Зато у Лидуси имелось чувство юмора, повышенные требования к гигиене и профессиональная решительность медика.
Неделя прошла хорошо. Роман научился ловко перестраивать кифару из одного лада в другой. В каждом ладу у него намечались композиции. Таким образом, план посрамления сестры был даже перевыполнен. Переводы тоже шли, хотя со скрипом. Уж очень косметическая лексика далека от философской. Осик целыми днями мотался по своим презентациям.
Как-то утром Роман проснулся от певучего женского голоса за стеной. Голос интересовался делами
