– Лиду-уся прибыла! – протянул Осик, сползая с кровати. У него как раз оказался выходной.
Роман впрыгнул в джинсы. И вовремя – через минуту раздался четкий и решительный стук в дверь, а потом появилась сама Лидуся – румяная, пахнущая свежестью. Свои короткие волосы она выкрасила в жестокую блондинку.
– Ну, как вы тут без меня? Небось, вредными привычками занимаетесь с утра до вечера? Знаю я вас! – Она погрозила наманикюренным пальчиком и пошла чмокать обоих.
– Ну, что у вас тут нового? Ничего себе! – воскликнула она, подходя к подоконнику. – Вот это да! Вы что с цветами сделали?
– Ну… Мы… это, – промямлил Роман.
Цветы они, за время Лидусиного отсутствия, кажется, не удосужились полить ни разу. Роман подошёл к окну, прикидывая, что говорить хозяйке, и удивлённо выпучил глаза. На подоконнике за грязными занавесками безудержно бушевала зелень. Растения выглядели, как образцы из личной оранжереи агронома Тимирязева.
– Вот, поливали! – гордо сказал Осик.
Но Лидуся, хорошо знавшая студентов и к тому же обожавшая комнатные растения, возмутилась.
– Ребят, не врите, а? Для такого вида поливать мало. Тут ухаживать надо!
– Оська, ну, в самом деле, не ври! – сказал Роман. – Мне даже интересно, что с ними случилось!
Осик отмахнулся.
– Ну что, что! Рая ухаживала! Поняла, наконец, что от нас толку не будет.
– Скорее всего, – согласилась Лидуся, – пойду на кухне посмотрю – тоже, наверное, ожили.
С кухни она вернулась бегом и шепотом сообщила:
– ТАМ – просто сено!
– Странно! – Осик почесал под очками. – Таки… необъяснимо даже!
Роман глубокомысленно наморщил лоб.
– Или в комнате без нас тусуются гринписовцы, или…
Лидуся с истинно врачебной строгостью в голосе закончила:
– Или вы тут занимаетесь чем-то крайне полезным для растений!
– М-м-м… – задумался Роман. – Дуэли на водяных пистолетах?.. Вроде не совершаем.
– Может, окно открывали и их дождиком полило? – размышляла вслух Лидуся. – Да нет, это вряд ли! – прервала она сама себя, оглядывая шпингалеты, покрытые вековой пылью.
– Ромушка, – сказал Осик, – а как насчёт кифары? Ты уже тут неделю бренчишь с маниакальной божественностью! Может, цветочки таки прониклись?
Роман поморщился.
– Больно уж напоминает советские околонаучные статейки, которые писались для борьбы с тлетворным Западом. Цветам играют «плохую» рок-музыку – те вянут, играют «хорошего» Моцарта – радостно цветут.
– Моцарт тоже не с Востока, – пожал плечами Осик, – и вообще я не понимаю, что в нём нашли. Гершвин, по-моему, круче. А сыграй на своём чуде! Лидуся послушает. И я что-то соскучился по божественности.
Роман проверил гитарными флажолетами натуральность строя и сыграл в «скорбном» миксолидийском ладу. Из Лидусиного карего глаза выползла долгая слеза.
– Ребят! – жалобно пискнула Лидуся. – Я прям ощутила воздействие на организм!
Студенты переглянулись и злодейски захохотали.
– Пора к Безслов идти! – подытожил Осик.
Тут раздался телефонный звонок. Звонила как раз Ира.
– Рома! – Ее голос настолько изменился, что Роман чуть было не спросил «кто это?». – Я у мамы в больнице. Ты должен срочно приехать в Псков. Ей совсем плохо.
– Что с ней? – испугался Роман.
– Без слов. Нет, вообще, без комментариев! – надрывно закричала она. – Ты что, не знаешь, что твоя мать больна?
Хорошо, что сестра далеко. Роман почувствовал неудержимое желание ударить её. Сказал нарочито чётко:
– Да. Не знаю. Мне не доложили. Сейчас соберусь и пойду на вокзал.
– Хорошо, – вдруг сдулась гордая Безслов и шмыгнула в трубку носом.
Роман положил трубку и объявил:
– Посрамление переносится. Наша мама заболела, Ирка у неё. Я сейчас тоже поеду в Псков.
Осик подошёл к Роману и тихонечко толкнул его плечом, явно подлизываясь.
– Ромушка, ты ведь настоящий друг?
– Что надо, Рабинович? У тебя же корысть на лице написана!
– Да нет, – вздохнул Осик, – таки жаль, комната простаивать будет… Можно, я приглашу объект своих тайных воздыханий, пока тебя нет?
Забытая всеми Лидуся строго спросила:
– Как зовут твой объект?
Осик растерялся.
– Зачем тебе, свет моих очей?
– Надо. Скажи. Жалко, что ли?
– Ну… возможно, Лилия. Или не Лилия…
– Осик! – Лидуся рылась на столе в поисках чистой бумаги. – Ты вообще знаешь о вреде случайных связей? Ко мне такие селезни в аптеку бегают, лечатся от этого! Ладно! Обойдусь без имени.
Лидуся села за стол и, сдерживая корявость врачебного почерка, достаточно разборчиво и крупно написала:
«Гражданин Человек!
Если ты на самом деле Человек и умеешь читать – полей, пожалуйста, эти цветы».
– Жалко же цветы! – объяснила она. – Только оклемались – и опять будут мучиться. Те, на кухне, наверное, уже не спасти. Хотя…
Она подумала и дописала:
«И те несчастные, что на кухне, тоже полей. Спасибо!»
Она сделала из листа что-то вроде крыши домика и поставила на видное место перед компьютером. Роман к этому времени как раз успел собраться.
Глава третья. Учёные баталии
У мамы оказался запущенный холецистит. Пока Роман доехал – ей сделали операцию. Жизни её теперь ничего не угрожало, но болезнь нанесла моральный удар. Всю жизнь мама верила в свою бедную гордую независимость – когда одна растила детей, когда теряла и находила работу. Теперь во взгляде её читалась растерянность, теперь она нуждалась в уходе. К счастью, продолжалось это недолго. Усилием воли она встала на ноги и вскоре велела детям возвращаться в Петербург. В поезде Ирка была тихая и задумчивая. Даже ни разу не сказала своё любимое «без слов».
Рано утром Роман шел по Обводному каналу, в очередной раз мучительно ища тему для диплома. В конце концов, уже четвёртый курс начался. Пора определяться.
Будущий философ перегнулся через ограду канала. Тусклая чёрная вода почему-то манила неотвязно. Чему там манить? Канава и канава. Правда, по легенде, вырытая на месте языческого капища. Осик уже все уши прожужжал про это капище. Кстати, о легендах! А мифология Петербурга – чем не тема? Наверняка уже её сильно копали, но если подойти со стороны онтологии…
Роман вошёл в квартиру. На всякий случай постучал в дверь комнаты – вдруг там оргия? Оргии не наблюдалось. Пустая комната. Обе кровати аккуратно застелены. Роман подошёл к цветам. Те пожелтели и скуксились, хотя земля вроде сырая. Зато кухонные ожили и зазеленели. Странные эти цветы! К обеду приполз злой Осик, поссорившийся с «объектом». Подтвердил, что «объект» цветы поливал регулярно вплоть до вчерашнего дня. Студенты сошлись во мнении, что комнатные цветы похожи на женщин полным отсутствием логики.
– Ничего они не странные! – уверенно сказала пришедшая вскоре Лидуся. – Происходит абсолютно нормальная реакция. Кухонные растения начали оживать от воды, а у тех, что в комнате, – мощный стресс. Они уже успели подсесть на кифару, а тут бац – и ты уезжаешь!
Роман поморщился.
– Ну, это уже вообще какой-то детский сад! Цветы влюбились в кифару!
– Ромушка! – напомнил Осик. – Мы посрамлять-то Безслов будем? Тогда тебе таки нужно учить уроки, а то сестра твоя… разве сестра это? Чистый дракон!
Посрамление назначили на среду. Решили проводить его на Обводном – чтобы не тащить гитару, необходимую для
