Лука рывком поднялся, шагнул к окну, навстречу свету. Повернул ручку, открывая стеклопакет. В комнату сразу хлынул холодный воздух, выдувая табачный дым и алкогольную вонь. Столь же решительно Лука взобрался на узкий подоконник, встал, глядя вниз. Четырнадцатый этаж. Значит, с гарантией. К самоубийству он уже был близок в девяносто третьем, на изломе своей судьбы, тогда не решился. Но стоит ли сегодня говорить о самоубийстве? Ведь он знает, что смерть – всего лишь возвращение в круговорот веществ, информация сохранится, бог проснётся в другом и выполнит им же предначертанное. Исчезнет только нелепое создание, не сумевшее переступить через рефлексы и подняться до ослепительных высот истинного Творца. Ошибка эволюции, сбой божественной программы. Не жаль. Совсем не жаль. Таких было много. И всегда будет много. Бурдюки с химикалиями… Важнее, что когда-нибудь Крейг Вентер или ему подобные расшифруют древние метки. Когда-нибудь они прочтут имя бога. Его имя. ЛУКА.
Тихо улыбаясь своей последней мысли и раскинув руки, Лука шагнул в пропасть мегаполиса.
Ева
Ева пересекла дорогу.
И сразу остановилась у первых редких деревьев. Вдохнула глубоко, еще глубже, еще глубже – так, чтобы закружилась голова. Выдохнула.
С пятнадцати лет Ева ходила сюда почти ежедневно, в любой сезон и невзирая на погоду. Если по сторонним причинам ей не удавалось совершить вылазку, она начинала чувствовать растущую тревогу, словно здесь могла случиться какая-то страшная беда.
Ева начала раздеваться. Сняла куртку-пуловер, рубашку, бюстгальтер, джинсы, трусики. Сложила одежду в пакет, спрятала в пустой норе под старой корягой. Присела, провела ладонями по мокрой после ночного дождя траве, стала умываться выпавшей водой: лицо, грудь, руки, подмышки, живот, лобок, бёдра, колени, икры, ступни. Завершив необходимую процедуру, выпрямилась. Теперь она была готова к восприятию тонких хемообменных процессов. Кожа слегка зудела, особенно в интимных местах, но Ева знала, что это пройдёт, как только она углубится в лес. Просто дорога была мощным источником загрязнения: углеводороды, оксид углерода, оксиды азота, бензапирен, альдегиды, сажа, формальдегид, ацетилен, метан, свинец, кадмий, сера, хлориды – дичайшая химическая смесь нарушала баланс на границе техногенной и биогенной сред за счёт последней, что не могло не сказаться на воде и почвах.
Аккуратно обойдя поваленный, подгнивший и обсиженный многочисленными ксилофагами ствол погибшего в прошлом году столетнего тополя, Ева ступила под тень густых крон. Если честно, то местную флору лесом можно назвать лишь с серьёзной натяжкой. Точнее, некогда здесь и впрямь был дремучий лес, как в сказке, но затем поблизости проложили дорогу, сделали водозабор, а позднее и сама столица растущими микрорайонами добралась до этих мест, завалив окрестности строительным хламом, превратив девственный пейзаж, помнивший последнее Великое оледенение, в сочетание городского двора и мусорной свалки. Позднее власти спохватились и объявили территорию природно-историческим парком, включив в него три близлежащих озера и долину реки Рудневки. Тут даже начали проводить детские экскурсионные туры с обязательным посещением «святых» родниковых источников. Экология района улучшилась, но мегаполис настойчиво отбирал своё: локальные биотопы стремительно изменялись, сложившиеся биоценозы разрушались или замещались, симбиотические связи рвались.
Однако как раз эти неизбежные процессы мало занимали Еву – она не принадлежала к числу так называемых «зелёных», которые почему-то ценят бездушную органику выше разумной деятельности, и, более того, прекрасно знала, что с началом эпохи глобализации, явная граница которой примерно совпадает с первыми космическими полётами, говорить о естественной среде обитания больше не приходится – всепланетная биота становится зависимой от разумной воли цивилизации: проще говоря, стихия замещается планированием, эволюционный отбор – выбором учёного, дикие сорта – культивированными. Иначе нельзя, иначе над общественным прогрессом будут довлеть угрозы голода, пандемий, дефицита ресурсов. Едва сформировавшись, цивилизация начинает строить искусственную биосферу, которая вытесняет естественную вплоть до изменения биологической сути самого человека. И теперь уже природе приходится терпеть и приспосабливаться к потребностям вида, переросшего эволюцию.
Куда больше Еву интересовал рост информационного фонда биосферы, который вполне можно отследить даже на небольшом клочке придавленного городом леса. Если беспристрастно сравнивать биосферу с техносферой, то по критерию информационной ёмкости они практически сопоставимы: даже на современном уровне развития цивилизация, буквально вчера пережившая научно-техническую революцию, накопила информации на порядок больше, чем содержится в совокупном геноме всепланетной биоты. Кроме того, процесс появления и закрепления новой генетической информации идёт намного медленнее процесса возникновения осмысленной информации в техносфере, и здесь биосфера имеет лишь одно несомненное преимущество: внутри генома информация может сохраняться миллиарды лет, передаваясь от поколения к поколению, от вида к виду, а вот за данные, накопленные человечеством, поручиться пока нельзя – что осталось от той же античности, кроме обрывков рукописей, изувеченных статуй и мёртвых языков? Другое дело, когда начинаем сравнивать количество связей, по которым идёт информационный обмен между живыми существами. Если у человечества оно всё же ограничено и может быть подсчитано, то в биосфере практически не поддается учёту – даже оптимистичные оценки дают превосходство на двадцать порядков. И, самое важное, количество связей растёт быстрее, чем в техносфере, в том числе и за счет разумной деятельности. Наука только приходит к осознанию масштабов увеличения информационной ёмкости биосферы при взаимодействии с техносферой: человек создаёт новые источники материально-энергетических ресурсов, провоцирует мутации, формирует ландшафтные зоны, которых никогда не было на Земле. Однажды количество перейдёт в качество, и Ева с волнением ждала начала этого перехода, потому что тогда у неё появится много работы, которую в одиночку просто не выдюжить. Но где взять ассистентов? Где сослуживцы из Корпуса эко-коррекции? На эти тревожные вопросы она не могла найти ответы. И чувствовала себя Робинзоном – забытым на островке посреди бескрайнего океана. Только её остров был обитаем и населён людоедами.
Ева шла к Чёрному озеру параллельно экскурсионным тропам. Хотя в парке были оборудованы специальные зоны для любителей шашлыков, всё же многие местные упорно игнорировали их, забираясь в чащобу и разводя костры из ломаных сухих веток. Местных не останавливали даже прямые запреты властей, вводимые в пики летнего зноя, что находилось за пределами понимания Евы: ведь они здесь живут, именно им глотать едкий дым горящего леса, именно им много лет смотреть на чёрные проплешины
