— Но?
— Но его это, похоже, не волнует.
— Значит, терраформирование сделает Венеру необитаемой, и он это знает. Так что он планирует?
Она пожала плечами:
— Не знаю.
— А я знаю. И думаю, что нам надо потолковать с твоим другом Карлосом Фернандо.
Карлос Фернандо находился в своей игровой комнате.
Она была огромной. Апартаменты его семьи размещались на краю верхнего города, впритык к его стене, и одну из стен этой комнаты занимало сплошное окно с видом на облачный ландшафт. Комната была завалена всякой всячиной: наборами скрепляемых игрушечных блоков с электронными модулями внутри, из которых можно сложить детально разработанные здания, моделями космических кораблей и аппаратов легче воздуха, несомненно используемых на Венере. Я увидел конструкцию из прозрачных сосудов, соединенных трубками, — похоже, незавершенный научный проект, а в углу покачивался уницикл, бесшумно балансирующий на встроенных гироскопах. Среди игрушек стояла прозрачная мебель. Я поднял стул, и он оказался легким как перышко, почти невесомым. Теперь я уже знал, из чего он сделан — алмазные волокна, уложенные в пенообразную фрактальную структуру. Алмазы здесь являлись главным строительным материалом, потому что их можно было производить напрямую из атмосферной углекислоты, не импортируя сырье. Они тут были экспертами по алмазам, и это меня пугало.
Когда две охранницы привели нас в комнату, Карлос Фернандо находился в конце, противоположном от гигантского окна, спиной к нему — и к нам. Разумеется, он знал, что мы придем, но, когда объявили о нашем прибытии, не повернулся, а лишь бросил через плечо:
— Все в порядке… я сейчас подойду.
Охранницы вышли.
Карлос Фернандо крутился и размахивал руками перед большим экраном. На экране разноцветные космические корабли летели в трехмерной проекции через сложный лабиринт зданий, причем этот город явно создавал Эшер, так как башни соединялись мостиками и контрфорсами. Точка зрения на экране непрерывно перемещалась, то преследуя одни корабли, то прячась от других. Время от времени вперед выстреливали очереди красных точек, эффектными разноцветными вспышками поражая цели, и Карлос Фернандо вскрикивал: «Готов!», «Прямо в глаз!»
Он танцевал всем телом: очевидно, управляющие команды в игре поступали за счет его положения. Насколько я мог судить, Карлос Фернандо успел совершенно позабыть, что мы к нему пришли.
Я осмотрелся.
На обитой чем–то мягким платформе, всего в двух метрах от входа, глядя на меня золотистыми глазами, восседал лев. Он был крупнее меня. Рядом, опустив голову на вытянутые лапы, лежала львица, и она тоже наблюдала за мной полуприкрытыми глазами. Кончик ее хвоста дернулся, потом еще раз. Грива льва выглядела такой пышной, что ее наверняка вымыли с шампунем и высушили феном.
Он распахнул пасть, зевнул и улегся на бок, все еще не спуская с меня глаз.
— Они не опасные, — сказала Лея. — Плохой Мальчик и Штанишки. Домашние любимцы.
Львица Штанишки потянулась и ухватила льва за шею. Потом положила лапу на его затылок и принялась вылизывать гриву.
До меня начало доходить, насколько жизнь Карлоса Фернандо отличается от всего, что я знал.
На стенах, ближе к тому месту, где играл Карлос Фернандо, располагалось еще несколько экранов. На левом светилось частично решенное домашнее задание. Дифференциальное исчисление. Он выполнял дифференцирование с цепным правилом и бросил работу на половине, когда или застрял в расчетах, или заскучал. На соседнем экране была визуализирована структура атмосферы Венеры. Домашнее задание? Я присмотрелся. Если это домашнее задание, то наука об атмосфере интересует его гораздо больше, чем математика: изображение покрывали многочисленные примечания, а рядом было открыто с полдюжины окон с дополнительной информацией. Я шагнул к экрану, чтобы прочесть поближе.
Экран погас.
Я обернулся и увидел Карлоса Фернандо с недовольным лицом.
— Это мои вещи, — заявил он. — И я не хочу, чтобы ты смотрел на мои вещи, когда тебя не просят, ясно?
Он повернулся к Лее, и выражение на его лице сменилось на нечто для меня непонятное. Наверное, он с удовольствием дал бы мне пинка и вышиб отсюда, но опасался рассердить Лею. Ему нужно было сохранить ее расположение.
— Что он здесь делает? — спросил Карлос.
Она взглянула на меня и приподняла брови.
Я подумал, что и сам хотел бы это знать, но раз уж так далеко зашел, то лучше что–то ответить.
Я дошагал до огромного окна и посмотрел на облака. Сейчас там был виден другой город, голубоватый из–за расстояния: игрушечный шарик на фоне золотого горизонта.
— Среда Венеры уникальна, — сказал я. — Подумать только, что твой предок Удо Нордвальд собрал все это воедино.
— Спасибо, — ответил он. — В смысле я искренне благодарен. Я рад, что тебе нравится наш город.
— И все другие тоже. Это потрясающее достижение. Только гений мог предвидеть все это и соорудить первый летающий город. Угадать в этой планете пристанище, где смогут жить миллионы. Или миллиарды — в небесах еще множество свободного места. А когда–нибудь, возможно, даже триллионы.
— Да, — согласился он. — Наверное, такое действительно впечатляет.
— Очень впечатляет. — Я развернулся и посмотрел ему в глаза. — Тогда почему ты хочешь все это уничтожить?
— Что? — удивилась Лея.
Карлос Фернандо открыл рот и начал что–то говорить, но сразу закрыл его. Посмотрел вниз, потом налево, направо…
— Я… я… — Он смолк.
— Я знаю твой план, — сказал я. — Твои микромашины будут перерабатывать углекислый газ в кислород. А когда атмосфера изменится, города опустятся на поверхность. Они перестанут быть легче воздуха и не смогут больше летать. Ты ведь это знаешь, я прав? Ты сознательно хочешь это сделать.
— Но он же не сможет, — сказала Лея, — ничего не получится. Углерод начнет… — И тут она запнулась. — Алмазы, — догадалась она. — Он собирается превратить лишний углерод в алмазы.
Я протянул руку
