И увидел зависшие в воздухе слова, написанные заглавными буквами чуть темнее фона:
КАНАЛ: ГОТОВ
Я повернул голову, и слова переместились вместе с полем зрения, в зависимости от фона меняясь с темных на светлые.
Канал связи открыт? Но какой связи? Уж точно не спутниковой: источнику энергии в очках не хватило бы мощности послать сигнал на орбиту. Означает ли это, что где–то в облаках подо мной зависла манта?
— Алло, алло, — произнес я. — Проверка. Проверка.
Никакой реакции.
Может, это не аудиоканал? Я постучал по правой линзе: темнее, еще темнее, совсем темно. Потом вернул полную прозрачность. Может, другая сторона? Я для пробы стукнул по левой половинке очков, и в поле зрения появился курсор.
Немного поэкспериментировав, я обнаружил, что постукиванием можно вводить текст в Ганди–кодировке. Похоже, канал только текстовый и с очень низкой скоростью передачи. Мощность передатчика наверняка крошечная. Но кодировка Ганди была стандартной, и я настучал: ПРМ ПРМ.
Прием, прием.
Сообщение КАНАЛ: ГОТОВ стало светло–зеленым, а через секунду сменилось на ЗДЕСЬ.
КТО?
МАНТА 7. НОВОСТИ?
КФ СДЕЛАЛ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЛХ
ИЗВЕСТНО. ЕЩЕ?
НЕТ
ОК. КОНЕЦ СВЯЗИ
Вернулось сообщение КАНАЛ: ГОТОВ.
Итак, канал связи у меня есть, если понадобится. Вот только я не видел, как это может мне помочь.
Я возвратился к оболочке и начал ее разглядывать. Там, где я находился, имелась огромная прозрачная панель — квадрат со стороной около десяти метров. Я стоял возле нижней части панели, где она прилегала к соседнему листу, соединенная с ним швом из очень тонкого углерода. Я нажал на лист и ощутил, как тот слегка прогнулся. Толщиной он был не более миллиметра, и это вполне здраво: нет смысла делать оболочку тяжелее, чем необходимо. Я постучал по панели ладонью и почувствовал вибрацию. По прикидкам, резонансная частота равнялась нескольким герцам. С инженерной точки зрения, уязвимым местом был стык: если там панель достаточно сильно изогнется, то выскочит из крепления.
Удовлетворенный тем, что решил хотя бы одну техническую головоломку, я принялся размышлять над словами Эпифании. Карлосу Фернандо предстояло жениться на женщине из семьи Телиоса Делакруа. Кем бы она ни была, она могла с облегчением узнать, что Карлос Фернандо строит другие планы, потому что вполне могла считать, что этот договорной брак — ловушка. Но все же… Кто она и что думает о новом плане Карлоса Фернандо?
Охраннницы ясно дали понять, что я не должен общаться с Карлосом Фернандо или Леей, но мне никто не запрещал доступ к семейству Телиоса Делакруа.
Все местные семьи казались хорошо организованной мешаниной из детей и взрослых всех возрастов, но теперь, когда я стал немного понимать общественную систему Венеры, она приобрела больше смысла. Жена Телиоса Делакруа — еще недавно потенциальная невеста его превосходительства Карлоса Фернандо — оказалась дамой с коротко подстриженными седыми волосами, лишь на несколько лет старше меня. Я понял, что уже видел ее раньше. На банкете она сидела рядом с Карлосом Фернандо. Она представилась как Миранда Телиос Делакруа и познакомила меня со своим старшим супругом, крепким мужчиной лет шестидесяти.
— Нам в семье не помешал бы молодой муж, — сказал он. — Мы стареем, а на детей рассчитывать нельзя — они просто вырастают и женятся сами.
С ними были две девочки, которых Миранда представила как своих дочерей. Когда их привели со мной познакомиться, девочки вели себя тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, и приветливо улыбались, но при этом наклоняли головы и поглядывали на меня снизу вверх сквозь ресницы. Как только взрослые от них отвлеклись, я заметил, что обе исподтишка меня изучают. Еще вчера я бы этого даже не увидел.
— Так, или садитесь, ведите себя прилично и разговаривайте, или идите по своим делам, — велела Миранда. — Инопланетнику уже наверняка надоело смотреть, как вы носитесь туда–сюда.
Девочки захихикати, покачали головами и исчезли в соседней комнате, но время от времени в дверях тихонько появлялась то одна, то другая головка, чтобы взглянуть на меня, и мгновенно исчезала, едва я поворачивался.
Мы сидели возле низкого столика, на вид дубового. Муж Миранды принес кофе и оставил нас наедине. Кофе был заварен по–тайски, в прозрачном стакане и со слоями густого сладкого молока.
— Значит, вы друг доктора Хамакавы, — сказала она. — Я много о вас слышала. Вы не против, если я спрошу, какие у вас отношения с доктором Хамакавой?
— Я хотел бы с ней увидеться.
— И что? — нахмурилась она.
— И не могу.
Она приподняла бровь.
— Рядом эти женщины, телохранительницы…
— А, понимаю! — рассмеялась Миранда. — Мой малыш Карли слишком скуп на слова. Поверить не могу, что он ревнует. Думаю, на этот раз он и впрямь по уши влюбился. — Она постучала пальцами по столу, и я понял, что дубовая столешница — еще одна встроенная компьютерная система. — Господи, да Карли еще не владелец всего, и я не вижу причин, почему вам нельзя видеться с кем угодно. Я пошлю доктору Хамакаве сообщение, что вы хотели бы с ней встретиться.
— Спасибо.
Она махнула рукой.
До меня дошло, что Карлос Фернандо и ее дочери — ровесники. Возможно, даже одноклассники. И она наверняка его знает еще с младенчества. Ситуация по отношению к нему выходила немного несправедливая: поженись они, Миранда получила бы все преимущества. На миг я даже посочувствовал Карлосу. И тут меня поразили ее слова.
— «Он еще не владелец всего», — повторил я. — Не знаю ваших обычаев, госпожа Делакруа. Не могли бы вы меня просветить? Что вы имели в виду под «еще»?
— Он не будет считаться совершеннолетним, пока не женится.
Картина начала обретать смысл. Карлос Фернандо отчаянно хочет взять все под свой контроль. А для этого ему необходимо жениться.
— А когда женится…
— Вступит в права наследования, разумеется. Однако со дня свадьбы его
