Муха, когда надо, соображает очень шустро. У нас были с собой фонарики на петлях, чтобы подвешивать. Он прицепил фонарик к двери сарая, залез туда и нашёл лопаты, грабли, даже вилы. Раскапывать рухнувшие стены втроём – безумие, но крепкие палки послужили нам рычагами. Дед, который всё же решился помогать латтонцам, тоже забрался в сарай и откопал там доски.
К счастью, две стены оказались довольно прочные, они практически устояли, но мы не сразу это поняли – от сараев мы их не видели. Идя вокруг развалины в надежде найти самое удобное место для раскопок, мы обнаружили их, обрадовались и взялись за дело. Возможно, что возле этих стен уцелел кто-то живой.
– Осторожно! Осторожно! – то и дело напоминал Дед.
Мы и сами знали, что растаскивать завалы надо осторожно. Удалось оттащить кусок стены, образовалась чёрная дыра.
– Тимофей! Боромир! Гольд! Швед! – закричал в эту дыру Муха.
– Тут я! – по-латтонски отозвался голос.
– Тимофей, ты, что ли?
– Я!
Муха с фонариком полез в дыру. Мы вставили туда доски на случай, если сверху что-то поползёт. Тимофей, увидев свет фонарика, лез навстречу, тихо ругаясь по-латтонски. Муха, пятясь, выбрался и потребовал лопату с ручкой – нужно было просунуть Тимофею что-то такое, за что он бы мог ухватиться, и понемногу его вытянуть.
Десять минут спустя он стоял перед нами – в свитере, но, кажется, не ощущая холода…
– С тебя причитается, – сказал ему Дед. – Пивом не отделаешься.
– Что за вопрос! – ответил Тимофей. – Как будто не понимаю. Теперь надо парней вытаскивать. Швед жив, я его слышал…
– Хорошо же ты перепугался, если по-латтонски опять заговорил, – пошутил Муха.
– Вы что? Я по-русски говорю! – воскликнул Тимофей, опять же по-латтонски.
– Это психическое, – догадался Дед. – С перепугу, наверно, бывает…
– Я нормальный, – ответил ему Тимофей. – Совершенно нормальный. С чего ты взял?
– Тимофей, ты сейчас говоришь по-латтонски, – вмешался я. – Как те, загипнотизированные, помнишь? Они не понимали, что говорят по-русски, пока им не сказали.
– Так… – произнёс он. – Отойдите от меня подальше. Я заразный.
– Тимофей, ты спятил? Гость, что там у нас в запасах? Для сугреву – ты ведь брал? – спросил Дед. – Дай ему выпить. И за работу. Там ещё три человека.
– Четыре, – уточнил Тимофей. – Где лопата? Там мои парни…
– Дураком нужно быть, чтобы лезть в дом, который может рухнуть, – сказал ему Дед. – Да ещё кого-то чужого с собой тащить.
– Я – Райво… – пробормотал Тимофей. – Я – Райво…
– Нет, он не спятил. Это он раньше спятил, когда вообразил себя русским. А теперь он вернулся в свой латтонский рассудок, – голос Деда был звонок и строг, каждое слово – как удар по железу. – Я же говорил!
– Дед, он попал в беду, – возразил Муха. – Ты что, не видишь? Тимофей, вот лопата. Где там, по-твоему, Швед?
– Я – Райво, – пробормотал Тимофей, но лопату взял.
Как мы вытаскивали из-под обломков повредившего плечо Шведа – лучше не вспоминать.
– А Боромир где, Гольд где? – спрашивал я. – Где они были, когда крыша взлетела? Ты не понимаешь?
– Понимаю, – сказал по-латтонски Швед. – Только говори со мной по-русски, слышишь? По-латтонски не смей!
– Мания национального величия, – определил проблему Дед. – Что вы там такое делали? Что вы взорвали?
– Я Андрес, – ответил Швед, – только ты меня так не называй. Он за имя цепляется. За звуки. За дифтонги…
– Дифтонги? – переспросил Муха.
– Латтонские дифтонги – «уо» и «эу». Только не повторяй…
– Давайте-ка, орлы, вызовем полицию и «скорую», – решил Дед. – Сами мы тут не справимся.
– Я вызову. По-латтонски, – предложил Тимофей. – Это ведь не шутка? Я действительно говорю по-латтонски?
– Спроси Шведа, – хором посоветовали мы с Мухой.
– Уходите, – сказал тогда Тимофей. – Мы сами вызовем полицию и «скорую». Вам нельзя оставаться, вас ищут.
– Он прав, – подтвердил Швед.
Мы посмотрели на Деда – что он ответит?
– Будем ковыряться с вами до последнего, – ответил Дед. – Держи мобилу, Тимофей. Чтоб они сдохли – те, кто нас поссорил.
– Чтоб они сдохли, – подтвердил Швед, а Тимофей потёр рукой лоб.
– Я не хочу… тебе меня не взять… – пробормотал он. – Пошёл прочь, пошёл прочь, убирайся…
И вдруг выдал такое на чистейшем русском языке, что даже Дед сказал «ого!».
Поскольку Тимофей разговаривал сам с собой, мы попросили Шведа показать, где могут быть остальные трое. Швед, придерживая правую руку левой, пошёл вокруг дома. Мы с фонариками и лопатами, – следом.
– Вот тут были двери, за ними сразу комнатка, вроде прихожей, за ней большая комната. Слева – кухня… Боромир, кажется, был на кухне… Боро! Боро!
Ответа не было.
– Что вы взрывали? А главное – зачем? – спросил Дед.
– Это был не взрыв, – сказал Швед, – это гораздо хуже. Он думал, что убьёт нас…
– Кто?
– Если скажу – всё равно не поверите… Боро! Гольд! Гольд был в комнате с печкой…
– И где она?
– Она – если войти в большую комнату, то справа.
– А взорвалось – в большой комнате? – допытывался Дед.
– Да не взорвалось! Никакой это не взрыв! – выпалил по-русски Швед, но опять перешёл на латтонский. – Я не могу объяснить. Вы подумаете, что я совсем спятил. Вот тут, кажется… Если бы поставить подпорку – можно было бы убрать вот это…
– Понял, – сказал Дед. – Там дверь сарая – в дюйм толщиной. Можно её вогнать. Гость, в сарае наверняка есть топор. Ты можешь сбить петли?
– Постараюсь, – ответил я.
– И скажи Тимофею – пусть наконец перестанет бормотать, как маразматическая горилла, и позвонит в полицию. Если не хочет – забери у него мою мобилу, с неё Швед позвонит.
– Вот же моя… – Я полез под куртку, искать подвешенный к ремню футляр.
– Ну, ты орёл! – возмутился Дед. – Вы с Мухой, когда поставите дверь, вообще уберётесь к чёртовой бабушке! Вам нельзя показываться полиции на глаза! Вас-то видели, а меня – нет! А я скажу, что пришёл с Тимофеем. Вот я, вот моя мобила, никто не придерётся.
Он был прав. Мы с Мухой притащили эту самую дверь и вогнали её как раз под нависший край крыши – строго перпендикулярно земле. Всё это время Швед звал своих, а Дед откатывал в сторону большие обломки стены.
– Летите, орлы, – сказал он, когда, по его мнению, уже следовало ждать и полиции, и «скорой». – По опушке – до железной дороги, а за ней – кажется, километр до шоссе. Там словите попутку.
– Кто нас возьмёт? – безнадёжно спросил Муха. – Проще не тратить время и возвращаться пешком. Часа через два будем дома.
– Или, по крайней мере, там, куда можно вызвать такси, – добавил я.
В общем, мы ушли, оставив Шведу и Тимофею толстые свитера, а Дед остался.
Глава шестая
Звонить Деду ночью мы опасались – кто его знает, где он, может, сидит в полиции и даёт показания. Дело-то очень подозрительное – взорвался дом. Пусть заброшенный – но
