– Кутикула, – думаю я и осторожно пытаюсь проартикулировать. Удачное слово, смешное.
Они отличаются от нас с вами только тем, что не видят никакого прикола в общении. Строго говоря, технически они могут. Они просто не понимают, зачем. Все остальные просто чувствуют это через физиологическую потребность. Полугодовалый ребёнок гулит, потому что ему это приятно. Точно так же двадцатилетний парень становится отцом вовсе не затем, чтобы продолжить свой род. Ему приятен процесс.
Только совсем потом тридцатилетний дядька понимает, что запускать с сыном планер – это круто. И только трёхлетка понимает, что можно добыть почти неограниченное родительское внимание, просто строя любую фразу в вопросительной форме. Но первый толчок происходит сам собой, не по здравому размышлению, а по зову природы… Жаль, что иногда природа зовёт тихо.
И тогда дети не чувствуют зова. Им, в сущности, и так неплохо. Например, им практически не бывает страшно. Степень сосредоточенности, в которой постоянно живёт этот мальчишка, заставила бы взвыть от зависти любого йога. И, по большей части, они счастливы.
А я один из тех гадов, которые выманивают их в люди. Я заползаю в райские кущи и раскидываю там и сям отравленные яблочки смысла. Нас таких пока всего трое. И ещё один, которого мы надеемся уговорить. Если его, конечно, выпустят.
Собственно, пора уже и представиться. Сергей Димчев, на четверть болгарин, на четверть мордвин, на две разные четверти украинец, по паспорту русский. Телепат-доминатор первой категории, выявлен по личной явке, заявлений по статье 765 не имею. Могу войти в ваше «Я», взять вашу руку и засунуть вам в нос. Или в штаны. Или в кошелёк. Улыбаясь при этом вашим ртом.
Если вы думаете, что я никогда так не делал, – думайте дальше. Осторожный доминатор может жить припеваючи годами. Ну, сейчас стало опаснее, потому что почти в каждом большом городе есть свой телепат-наблюдатель, а то и несколько. И к тому же люди, знакомые с самой идеей, реже относят свои странные поступки к «не знаю, импульсивное желание», а чаще подозревают наших. Но играть по маленькой и не давить сильно – проканает и сейчас. Просто это – неинтересно.
Лично меня Андрей, глава нашего сообщества, поймал именно на это. Срубить денег, уломать девчонку, распугать громил – для сильного доминатора это текучка, скукотища. Как вам протянуть руку и взять яблоко. Власть? А зачем?
Я ехал в открытой машине и лениво приглядывал подругу на ночь. Не заставлять, да ну, что вы, с тем же успехом можно онанизмом заняться. Гораздо лучше посмотреть её глазами на себя – до-о-олго, положить её руку на её же бедро, поправить ей осанку и вполголоса подумать «хм-м-м, а не закадрить ли мне этого красавчика?» – остальное девчонки делают сами.
– Привет, доминатор, – прозвучало у меня ровно посередине между ушами, – хочешь, покажу девушку, которую тебе слабо запикапить?
Я притормозил и оглянулся. Никого, кому мог бы принадлежать этот тяжёлый, слегка насмешливый голос.
– Привет, коммуникатор, – подумал я, – не то чтобы я повёлся на слабо, но ты ведь что-то интересное имеешь в виду?
Мгновенно передо мной провернулся видеороликом путь. Как будто я много-много раз ездил этой дорогой и припоминаю все подробности, включая неудачно расположенные знаки. «Силён», – подивился я.
– Есть немножко, – согласился тяжёлый голос, – перед воротами посигналь, тебя впустят.
Я заехал в ухоженный двор, двери за мной автоматически закрылись. Клумба перед белым старинным домом, вокруг старые, раскидистые липы. По ступенькам крыльца спускался мужчина в синих джинсах и белом пуловере. На вид лет сорока-сорока пяти, бывший брюнет, а сейчас, как говорят, – перец с солью.
Я пошёл навстречу. Он протянул мне руку:
– Андрей.
– Сергей, – я с удовольствием пожал его ладонь. Очень редко люди осмеливаются прикасаться к доминатору, как будто для нас есть какая-то разница.
– Идём, – сказал он вслух и молча продолжил: – Только будь как можно осторожнее. Если что, я тебя откачаю, конечно, но ты всё равно аккуратненько.
Я ничего не ответил, но моё молчание было очень вопросительным.
На балконе второго этажа, на мягком диванчике, сидела с ногами черноволосая девушка в белом платье и смотрела в сад. На наши шаги она не отреагировала.
Андрей остановился у меня за спиной, я прошёл широкую, залитую солнцем балконную площадку и остановился возле девушки.
Воздух стал горячим, потяжелел и поплыл куда-то вбок. В пылающем клинке света, наискосок вонзённом в тело здания, танцевала и вертелась пылинка. Единственная, прекрасная, безымянная суть лёгкости.
Меня резко тряхнуло. А, руки Андрея на плечах.
– Ау! Серёжа, осторожнее! Я же предупреждал!
– Что с ней? – мысленно пролепетал я.
– Аутизм, – уронил голос Андрея, – тяжёлый случай. Но я надеюсь, что с твоей помощью мы её расколдуем. Хочешь попробовать?
Телепатия позволяет лгать словами, но совершенно не скрывает эмоций. Андрей меня уважал и презирал одновременно. Уважал за силу, презирал за бесцельное её использование. Такое смешанное ощущение называется «вызов».
Я посмотрел на девушку ещё раз.
– Что от меня требуется?
Вдвоём мы бились четыре месяца. С речью не продвинулись ни на шаг, правда, психиатр утешил нас, сказав, что у Гали просто не сформированы соответствующие нейронные сети. Зато она научилась играть на рояле и, что звучит не так романтично, но гораздо существеннее для жизни, управлять процессами выделения. Она научилась реагировать на людей, улыбаться и ласково прикасаться. Сначала я делал – ею. Она исследовала результат. То, что ей нравилось, мы повторяли до закрепления. Музыка ей нравилась очень. После того как она смекнула, как закорючки на листе, фиксируемые взглядом, связаны с конкретными нажатиями пальцев – её собственная способность к музицированию тут же превысила то, что я мог организовать на доминации.
Однажды на наше занятие пришла Галина мать. Пришла и молча села в кресло. По Гале так-то совершенно не понять, что она чувствует, но мы ведь с Андреем были внутри.
– Может, попросить её выйти? – подумал мне Андрей. – Работать же невозможно.
– Подожди, она что-то вспоминает.
– Ты супер, Серёжка, – восхитился коммуникатор, прислушиваясь к тому, что мелькнуло в Галиных воспоминаниях, – погоди, сейчас подниму…
Доминатор не может управлять тем, что вы вспоминаете. Я могу только двигать вашими руками или языком, и думать вам слова, поскольку это тоже связано с мускульной артикуляцией. А вот коммуникатор может рыться в вашей памяти, как в ящике с игрушками. (Правда, мы лапочки?)
– Вот. Теперь отходим и ждём.
Мы замерли на границе девушкиного сознания. Галя вспоминала, как она, маленькая, сидит возле ножки – кажется, именно этого – рояля и слушает. Рядом шуршит длинная блестящая юбка.
– Мммм, – вслух сказала Галя и заиграла, неровно, сбиваясь и повторяя, неизвестную мне мелодию.
Мы с Андреем обернулись в сторону женщины в кресле.
– Вы
