— После маминой смерти один человек дал мне прочитать стихотворение, и оно действительно помогло.
Я с сомнением смотрю на него.
— Стихотворение?
Он ухмыляется.
— Знаю. Но да, оно помогло. Стихотворение было о корабле и о том, как он не теряет своей ценности или полезности, или сущности просто потому, что уплывает за горизонт. Он по-прежнему большой и ценный, и он всё ещё существует, даже если мы его не видим. Так что, в каком-то смысле, смерть — это корабль, который уплывает ради другой цели.
Я смотрю на него, и между нами есть нечто большее, недосказанное, но всё же большее.
— Я читала его, — говорю я. Живя в похоронном доме, я прочла все стихи о смерти. — Хорошее стихотворение. Оно, вероятно, даже лучше той истории о стрекозе, которую рассказал мне Финн.
Деэр улыбается едва заметной улыбкой, но не просит рассказать историю, зато на обратном пути к мотоциклу он берёт меня за руку и не отпускает. Я не отстраняюсь и просто наслаждаюсь ощущением его длинных пальцев, переплетённых с моими.
Мы минут сорок едем обратно в Асторию, я чувствую вкус моря на губах и грудь Деэра под своими пальцами. Замечательная поездка, и мне грустно осознавать, что она подходит к концу, когда мы медленно проезжаем по улицам Астории.
И особенно мне становится невыносимо, когда мы медленно приближаемся к кладбищу Оушен-Вью.
Я отвожу взгляд от его кованых ворот и кирпичных колонн, от деревьев, плачущих вдоль тенистых дорожек внутри. Поскольку знаю, что в задней части аккуратно выстроившихся участков стоит огромный белый ангел, возвышающийся на белом мраморном камне. Там, внизу, покоится Лаура Прайс, навеки уснувшая, навсегда меня покинувшая.
Я зажмуриваюсь, и, должно быть, сильно стискиваю Деэра, потому что он оборачивается.
— Ты в порядке?
Я киваю за его спиной.
— Ага.
Ложь.
Деэр замечает кладбище, и я чувствую, как он немного напрягается.
— Ты окружена здесь ею, — говорит он, и его голос кажется необычайно мягким и тихим. — Чтобы двигаться вперёд, тебе нужно уехать.
Я киваю, потому что знаю это.
Повернув голову, я открываю глаза и кое-что замечаю.
Финн.
Он стоит в воротах кладбища и наблюдает, как мы уезжаем.
Он не окликает, не пытается догнать меня, он даже не выглядит сердитым. Но это выражение до сих пор на его лице… выражение, которое говорит о том, что я подвела его. Я сказала, что пойду с ним навестить маму, и не сделала этого. И поэтому он отправился туда один.
Я снова закрываю глаза.
28
VIGINTI OCTO
Финн
Пора.
Голоса настойчивы, больше обычного, больше чем когда-либо.
ПораПораПора.
Пора для чего?
Я бормочу под нос, возвращаясь с кладбища и поднимаясь в гору к дому, где останавливаюсь посреди деревьев и наблюдаю, как сестра прощается с Деэром, а затем остаётся на крыльце, поджидая меня. Я знаю, она ждёт меня, потому что она всегда так делает.
И если я что-то не предприму, то так это и будет продолжаться.
СделайЭтоСделайЭтоСделайЭто.
И внезапно я понимаю, что нужно сделать, и направляюсь по тропинке к пирсу. Не имеет значения, что она не пошла на кладбище вместе со мной, потому что я знаю: она бы попыталась, если бы я настоял. Она бы попыталась и была бы несчастна, поскольку ещё не готова. Я не могу насильно подготовить её. Всё должно происходить по порядку.
Это должно произойти по порядку.
Есть порядок.
Это
Должно
Происходить
По
Порядку.
Уплывай и не возвращайся, шипит голос. ЗаставьЕёУвидетьПорядок.
Не надо, возражает другой. ЭтоЕёВинаЭтоЕёВина.
Голоса спорят, и я не обращаю на них внимания, продолжая идти под морским бризом в сторону лодки. А затем забираюсь внутрь и поднимаю якорь.
29
VIGINTI NOVEM
Калла
Когда мы возвращаемся домой, я провожаю Деэра к его домику.
— Спасибо за сегодняшний день, — тихо благодарю я. — Мне нужно было убраться отсюда.
— Нужно было, — соглашается он со мной. — И всё ещё нужно.
Я с трудом сглатываю, потому что он прав. Мне действительно необходимо уехать — подальше от смерти, и Астории, и этого дома. Но я всё отчётливее понимаю, что не могу. Я никогда по-настоящему не смогу уехать, потому что не могу оставить Финна. Даже если последую за ним в МТИ, я по-прежнему буду постоянно окружена всем этим.
Но, конечно же, вслух я этого не произношу, поскольку эти слова наводят тоску, и Деэр тут же начнёт спорить.
Вместо этого я просто наклоняюсь и целую Деэра в идеально точёную скулу, от всего сердца желая, чтобы у меня была возможность завернуться в его объятия, и он мог бы утешать меня, и целовать, и обнимать вечно.
Но я не могу, потому что мы ждём.
Ждём, когда я разберусь с тем, с чем разобраться нельзя.
Деэр исчезает в доме, а я остаюсь ждать на крыльце брата.
Моя попа уже окостенела от жёстких досок, и я успела прихлопнуть сотню комаров, когда, наконец, выходит отец и протягивает мне стакан лимонада.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, пока я потягиваю терпкий напиток.
— Жду Финна, — отвечаю я. — Я видела его на кладбище. Он отправился туда один. Когда он вернётся, ему нужно будет поговорить об этом.
Папа выглядит огорчённым, и я знаю, это потому что сам он там тоже ещё не был.
— Не вини себя, пап, — быстро добавляю я. — На самом деле я тоже ещё там не была. Просто проезжала мимо. Но не смогла заставить себя войти.
Он медленно кивает.
— Когда-нибудь, — начинает он, а затем умолкает. И я знаю, это отошло в папку «Когда-нибудь» в его голове.
Я улыбаюсь и притворяюсь, что он на самом деле это сделает.
Папа оставляет меня одну, и на секунду я жалею об этом, потому что мне одиноко, и я не отказалась бы от компании, пока жду. Время от времени я думаю, что вижу, как колышутся занавески на окнах Деэра, будто он внимательно наблюдает за мной, но, возможно, мне это только кажется.
Лимонад наконец-то проходит через мой организм, и я ныряю в дом, чтобы воспользоваться уборной. И когда уже мою руки, моё внимание привлекает блеск серебра на столешнице.
Медальон Финна с изображением святого Михаила.
Это маленький серебристый диск в честь святого Михаила, который мама купила Финну на Рождество в прошлом году. Мы не католики, но маме понравилась идея, что он должен придавать мужество и оберегать владельца от опасности. Она знала, что Финн нуждается в такой защите. И Финн никогда его не снимает. Он даже спит в нём.
Но вот он лежит на столешнице в ванной.
Дрожащими пальцами я поднимаю медальон.
Где он?
Я стремглав выбегаю из дома, намереваясь просить Деэра отвезти меня обратно в город, чтобы поискать брата, но, когда бросаю взгляд в сторону пляжа, вижу, что наша лодка исчезла со слипа.
И
