Просыпаешься у разбитого корыта, пытаясь воскресить в памяти розовые обрывки улетучившегося сна — даже подпрыгиваешь в кровати, на всякий случай. Но, в лучшем случае, неудачно тянешь ногу. И уж точно никуда не взлетаешь.
— Пить хочу, — сказала она, когда очередная тьма сменилась светом и человек, тут был человек, она пыталась определить, где именно, но пока не видела его.
— Что? — спросил юношеский голос. Потом чертыхнулся. — Мне уже мерещится, что она со мной разговаривает. Совсем с ума сошел.
Другой, девичий, молодой голос ответил:
— Она спит. И уж точно ничего не говорила. А что тебе показалось?
— Она попросила пить.
— Да не, я же стояла ближе тебя. Ничего она не просила.
— Вот именно. Но я… ай, ладно, поздно уже… кстати, я завтра на первую пару не приду, что-то неважно себя чувствую. Башка раскалывается. Отметь меня на педиатрии, будь другом.
— По тебе не скажешь, выглядишь здоровым. Ну… хорошо. Базелевич будет недоволен, учти. Пересдавать ему врагу не пожелаешь.
— Да знаю я… — ответил парень и застонал. — Ч-черт, как же она трещит!
— Выпей таблетку, — посоветовала девушка.
— Ага, где я тебе возьму эту таблетку? — хрипло проговорил парень.
— В шкафу третья полка, там полно таблеток, — сказала Саша. — Мама держит их там на всякий случай.
Парень вскочил, было слышно, как стул опрокинулся из-под него и с грохотом упал.
— Ты чего? — испуганно спросила девушка.
— Ты слышала?
— Что?
— Ты ничего сейчас не слышала? — он говорил полушепотом, дыхание со свистом вырывалось из легких.
— Ты точно заболел. Тут никого нет.
— Ты надо мной прикалываешься? — рассердился вдруг парень. — Совсем не смешно! У меня, между прочим, температура, похоже.
Девушка помолчала, потом с обидой сказала:
— Денис, ты меня за дуру держишь? Когда я над тобой прикалывалась? Между прочим, если ее лечащий Ахметов узнает, что ты сюда пришел с температурой…
— Я же не знал… — взмолился он. — Только сейчас понял, когда услышал…
— Что?
Они посмотрели друг на друга, два юных практиканта с кафедры педиатрии медицинского университета, попавших в этот богом забытый уголок. «Уникальный случай, дорогие мои, сказал им завкафедрой. Вы отличники, будущие детские врачи. Понаблюдаете за малышкой. Правда, она уже подросла, все-таки прошло два года, как она в коме».
— Она попросила воды. А потом…
— Да брось ты, Дэн. Ничего она не просила.
— Просила, — сказала Саша. — Я знаю, что ты меня слышишь, хотя и не вижу тебя. Потому что я во сне. Я сплю.
Денис вздрогнул сильнее прежнего.
Показатели приборов над головой Саши дернулись, это заметила даже девушка.
— Черт, — сказала она. — Что тут происходит? Пожалуй, надо позва…
— Вика, стой! — одернул ее Денис. — Подожди.
— А вдруг с ней…
— Все с ней нормально, это…
— Договаривай.
— Это со мной что-то не так. Я… я слышу, она говорит мне что-то… мысленно.
— Ты точно чудик, — ответила Вика. — Но тебе явно не помешает заскочить в аптеку.
— Где же я найду тебе в девять вечера аптеку? — Он помолчал. — Знаешь, что она сказала?
Вика написала предложение в тетрадь, подняла на него приятное лицо, обрамленное копной светлых вьющихся волос. Она удивительно милая в белом халате, подумал Дэн.
— Что?
Он покосился на дверь, там прошуршали чьи-то шаги. Когда они удалились, Дэн продолжил:
— Она сказала мне посмотреть на третьей полке в шкафу. Мол, ее мать на всякий случай там их держит. — Предложение повисло в воздухе, его нелепость была столь очевидна, что Вика рассмеялась.
— И кто-то говорит, что я прикалываюсь. Кажется, это ты прикалываешься. Напугать меня хочешь? Или разрешение спрашиваешь? — она посмотрела на дверь. Было видно, что его слова заинтриговали ее, хотя она не верит ни единой их букве. — Ну посмотри… думаю, Саша не будет против.
Дэн аккуратно поднял стул, поставил его возле кровати.
— Ее показатели не меняются уже второй год… — задумчиво сказала Вика. — Как думаешь, она когда-нибудь выкарабкается?
Денис покачал головой, он в нерешительности подошел к шкафу в дальнем углу палаты и остановился перед ним.
— Не знаю, положительной динамики нет. И отрицательной тоже. Но судя по энцефалограмме, мозг жив. Даже есть какая-то активность… — он взялся за ручки шкафа.
Третья полка, третья полка, так… где же она тут?
— Показалось, — услышала Вика его голос из-за приоткрытой дверки. — Нет тут ничего. Куча тряпья, памперсы, какие-то пакеты, шприцы… он нагнулся ниже. — Нету. Нету. Я так и знал, глюки!
— Дай я посмотрю, — она отложила тетрадь и поднялась. — А то ты сейчас наведешь там порядок.
Дэн скептически сморщился.
— Пойдем лучше домой, в общагу. Может у коменданта есть что-нибудь от головы?
— Так она тебе и даст. Погоди.
Вика выдвинула третий снизу ящик с правой стороны шкафа. Там, в белоснежных складках наволочек лежала старая пластиковая коробка желтого цвета с надписью «Домино».
Вика встряхнула ее. Внутри определено что-то было. Отколупнув крышку, они замерли: коробка была забита всевозможными таблетками, микстурами и порошками. Здесь был даже Колдрекс.
— И как это понимать? — тихо спросил Дэн.
— Он… молчит? — Вика покосилась в сторону кровати.
— Кто?
— Голос этот твой?
— Да. Молчит.
— Может ты видел, когда кто-то доставал эту коробку, мельком? Так что память просто подсказала тебе, где ее искать?
— Не думаю, — ответил он медленно. — Она попросила еще воды.
Теперь уже Вике стало страшно.
Даже отсюда, с расстояния трех метров были отчетливо видны пересохшие потрескавшиеся губы девочки. Раньше она никогда не обращала внимания на такие мелочи.
— Она же не может пить, — прошептала Вика. — Может захлебнуться.
— Я смочу бинт и дам ей… — ответил Дэн. Он выудил из коробки большую зеленую таблетку. —
