Царившая вокруг темнота лишь ненадолго разрывалась всполохами огня, но с каждым разом всё быстрее поглощая свет. Константин чувствовал, что его силы угасают, и они уже вряд ли смогут выбраться из этой пещеры. И вот случилось то, что было неизбежно. Он упал, задыхаясь от бессилия и сковавшего его страха. Перед его глазами словно была некая пелена. Лишь слабые мутные очертания фигур, лишённых красок. И темнота, поглощавшая всё пространство. Брошенный мгновенние назад огненный шар угасал, уступая место тьме. Казалось, что время застыло, как и дыхание Константина. Он лишь беззвучно шевелил губами, говоря: "Бросьте меня, идите дальше, вы должны выбраться отсюда", но звук застрял в пересохшем горле, превратившись в липкий, но колючий комок.
Фарка сняла с пояса небольшой кожаный мешок для воды. Её руки тряслись от страха, но она всё же смогла мелкими порциями влить её в рот Константину. "Потерпи, я знаю, как тебе тяжело, но ты не должен покинуть нас. Ты не имеешь право оставить меня! Ты маг! Борись! Я верю в тебя! И люблю…" – сквозь слёзы сказала девушка. Но Константин застыл в оцепенении. Всё его тело покрывалось паутиной сосудов, а кожа стала мертвенно бледной. Он погружался в безмолвное небытие.
Тьма. Она вновь поглотила всё. Лишь несколько смертных, полных отчаяния, сидели, сохраняя абсолютную тишину. "Я знаю вашу боль, страхи. Теперь вы часть меня. Навеки" – эхом разносился шёпот, похожий на ветер. Вдруг кто-то зашевелился. Слабые шорох и ворчание нарушили мрачный покой этого места. Девушка раскрыла книгу, слабый, едва заметный свет которой робко разорвал пространство тьмы. Страницы нервно перелистывались дрожащей рукой, тихо шурша. Дароз и Лусар с опаской смотрели на Фарку, боясь сказать и слова. И вот она застыла. В её глазах промелькнула надежда. Коснувшись пальцами до витиеватых строк, она неровно шептала, сбиввясь, начиная сначала. Слова складывались в заклинание. Едва заметные нити оплетали девушку и Константина. Его кожа начала принимать более тёплые тона. Тихий хрип сорвался с его уст. Фарка же наоборот бледнела, её глаза были прикрыты, а в волосах появилась лёгкая седина.
Константин слабо сжал её руку, оторвав от книги. Нити, сплетавшие их, растаяли, словно их и не было. "Зачем?" – лишь успел спросить Константин, прежде чем Фарка упала без сознания. Слёзы вновь полились из глаз Дароза, едва успевшего подхватить свою дочь. Тьма снова окутала их всех.
Злоба захватила сознание Константина, поглощая его бытие. С каждым мигом она разрасталась, словно некое существо. Но вместе с ней появилась и ненависть. Огромная, всеобъемлющая, беспощадная. Ненавидел Константин всё и вся, каждое живое существо, но больше всего ненависти было к этому месту, к этой живой, ужасающей и древней темноте. Постепенно он возненавидел и себя за своё бессилие, жалкое состояние, в котором оказался сам. Гнев пробирался из глубин души, словно острые горящие иглы, с болью пронзая плоть. Эта дикая, бурная смесь, порождённая ненавистью и болью, страхами и отчаянием, безысходностью и отчаянием обретала форму и разум. Что-то живое, сильное, жестокое, объятое неким пламенем пробуждалось, ища выход. Внутри головы бешено заметались многоножки, наводимые этой пещерой. Что-то более сильное, жестокое и ужасное желало господства над телом, пробуждая истинную агонию зла.
Тьма вновь была развеяна слабым, едва заметным, кроваво красным свечением, исходящим от Константина, взмывшего в воздухе. Его глаза пылали огненно оранжевым цветом, а зрачки стали невероятно узкими и вертикальными. Свечение становилось сильнее, а вместе с ним от юноши исходил неимоверный жар. Одежда начала медленно тлеть, обугливаться и дымиться. Его зубы казались острее и более вытянутыми, а само тело обретало дикие ужасающие очертания. Он издал громкий утробный рык, от которого сотряслись стены пещеры. Мелкие камни посыпались сверху, сгорая возле юноши. Дароз и Лусар в страхе отпрянули от мага, испугавшись его изменениям. "Идите за мной, если хотите жить" – утробно рыча, проговорило нечто.
Всё так же паря в воздухе, Константин направился к одному из ответвлений, не видимого ранее в свете шаров огня. Дароз и Лусар следовали за ним, по очереди неся Фарку на руках. Из тоннеля веяло могильным холодом и тошнотворным гниением. Но у смертных не было иного выбора, кроме как следовать за тем, кем стал Константин.
Сам же юноша едва сдерживал свой гнев. Он вспомнил урок Светорода, что эмоции даруют силу, но их необходимо контролировать. Жалость, сочувствие, сострадание и желание спасти спутников, особенно Фарку, даровало возможность сдерживать внутренне зло. Именно об этом, по предположению Константина, и предупреждал Светород.
Дароз, переполненный страхом, следовал за магом, ставшим неизвестно кем. Такой магии он ещё ни разу не встречал даже в сплетнях таверн. Перед глазами всплывали воспоминания, наполняя отчаянием и бессилием. Но желание спасти детей было столь велико, что никакой морок не овладевал мужчиной полностью. Он сжимал зубы до боли и скрипа, столь сильно, что темнело в глазах. Но эта боль приводила в чувство, отгоняя всяческие иллюзии.
Голоса не переставали шептать Лусару о его участи быть в тени сестры. Каждый миг они призывали убить отца и сестру, перерезать глотку магу и, забрав его силы, обрести власть, не виданную ранее никем. Тьма боялась этой силы, не имея возможности овладеть ею. Юноша боролся с искушением, но все попытки были тщетны. С каждым шагом он всё больше и больше приближался к отцу. Его руки тянулись к ножам, украденным у фанатиков боли.
Тонкий протяжный скрип металла. Слабый красный отблеск на сверкающих лезвиях. Высокий замах. Но что-то резко остановило руку. Перед Лусаром стоял Константин, объятый пламенем.
– Я зло большее, чем эта тьма. – словно змея прошептал Константин. – И твои мысли не тайна для меня.
– Сын! – воскликнул Дароз.
– Я не собираюсь быть вечно вторым! Я твой сын!
Но их разговор был прерван. Вервольфы, появившиеся словно из неоткуда, стаей сбили Лусара с ног. Дикий рык и душераздирающий вой эхом разнеслись по пещере. Звери схватили Лусара и скрылись во тьме, лишь слабым эхом больших прыжков выдавая своё присутствие в пещере.
Константин взмахнул рукой. Дароз и Фарка повисли в воздухе. Снова взмах рукой. Стена, находящаяся позади Константина, с грохотом разлетелась на мелкие камни. В глаза ударил яркий солнечный свет. На улице, вне пещеры, лежала гора трупов животных и людей, убитых вервольфами. Выйдя на свободу, Константин вновь зарычал. Но постепенно этот рык переходил в обычный крик. Кровавое зарево вокруг
