Я открыл глаза. Курилка. Надо мной склонилась Света, сзади нее стоял со встревоженным выражением лица Макс.
— Я в порядке, — пробормотал я, садясь.
— Вот, — указала на меня Максу девушка, сдвинув брови. — Сотрясение мозга, а мы по ночам бродим. И курим, как паровоз.
— Да я просто поскользнулся, — попытался оправдаться я. — Кто же знал-то, что эта деревяха сломается!
— На ногу наступил? — спросила девушка, нахмурясь.
Я кивнул.
— Так, — она присела, осмотрела гипс. — Болит сейчас?
— Да не сильно, — покачал я головой. — Дергает немного.
— Завтра Петру Алексеичу скажи на обходе, — Света поднялась.
Я кивнул. Девушка внимательно посмотрела мне в глаза.
— Слушай, Свет, ты, когда серьезная, еще красивее, — клянусь, на автомате выдал я. Правда, голос оказался не совсем бодрый. Сиплый голосок такой.
Девушка покачала головой. Но улыбнулась.
— Сиди уж, герой, — сказала она. — Сейчас другие костыли принесу.
Скрипнула дверь.
— Спасибо, — сказал я Максу, про присутствие которого я, честно говоря, позабыл.
— Да не за что, — ответил тот, садясь на лавку напротив.
Я похлопал по карманам, достал сигареты. Перед глазами еще немного плыло. Руки слегка подрагивали, когда я прикуривал.
— Когда нибудь меня рядом не окажется, — сказал вдруг Макс. — И все может кончиться хуже.
Я с удивлением посмотрел на него. Он что, еще на благодарность нарывается?
— Случайности, это результат наших желаний изменить что-то, — продолжил он, как-то странно смотря на меня.
Он глядел одновременно и на меня, и куда-то, вроде как, сквозь меня, что ли. При этом глаза его, казались… Будто стеклянные, неживые. Бр-р-р. Какой страшный взгляд.
Дверь скрипнула, зашла Света.
— Держи, — протянула она мне костыли.
— Ага, — ответил я, с трудом оторвав взгляд от Макса. — Спасибо, Светочка.
— Ладно, уж, — ответила она, улыбаясь. — Не падай больше.
— Постараюсь, — тоже улыбнулся я.
Когда девушка ушла, я вновь посмотрел на сидящего напротив Максима.
— Что ты имел в виду? — спросил я у него.
Он вздохнул, затянулся сигаретой.
— Почему я здесь? — ответил он. — Потому, что я никак не могу определиться. Пытаюсь быть сразу везде. А Путь только один.
Он явно выделил интонацией слово «путь». В секте он что-ли какой?
— Теперь я понял, — он смотрел куда-то в потолок. — Но для этого пришлось упрятать меня сюда.
— Упрятать? — спросил я его.
Странный у нас разговор. А казался нормальным. А теперь говорит, словно пациент дома скорби.
— То есть, ты считаешь нормой, каждую ночь орать Ирина? — спросил меня Макс.
Я удивленно глянул на него. Не понял?
— Твои мысли у тебя на лице написаны, — с улыбкой произнес Макс. — Нет, я не псих.
— Я такого не говорил, — произнес я, досадуя, что мои эмоции прорвались наружу. Блин, крепко все-таки меня приложило, давно я уже так не открывался.
— А еще я думаю, что я попал сюда, чтобы поговорить с тобой, — сказал Макс. — Ты последнее дело, что у меня осталось в этом городе.
— Чего? — не понял я.
— Ты веришь в судьбу? — спросил он в ответ.
— Ну, так, — пошевелил я пальцами в воздухе.
— Один человек, с которым я недавно познакомился, сказал мне однажды, — Макс затушил сигарету о край урны и выбросил окурок. — Судьба это не раз и навсегда прочерченный путь. Это скорее контрольные точки, какие-то люди, события, через которые мы обязаны пройти.
Максим внимательно посмотрел на меня.
— Вот только в каком качестве мы их будем проходить, зависит он нас, — завершил он мысль.
— Оригинальная теория, — сказал я, подумав.
— Да, — согласился Макс. — Я ведь случайно оказался здесь. Случайно пошел ночью в туалет. И случайно поймал падающего человека, у которого случайно сломался костыль.
И он, не вставая, взял свой костыль и, подняв, положил на край железяки, что торчала из стены. Видимо она осталась от старой батареи. В смысле на ней батарея и висела. Сейчас трубы были заглушены, батарея убрана, но железяку, так никто и не убрал. Только чего это Макс, на нее внимание обратил?
Сердце у меня вдруг сжалось. По спине пробежал холодок. Я без труда вспомнил свое положение, когда падал. Словно кто-то включил проектор у меня в голове. Дверь, взлетает вверх второй костыль, я лечу назад…
— Забавно, — хрипло произнес я.
— Ага, — ответил Макс. — Мне, в свое время, тоже это таким казалось.
Он убрал костыль, достал новую сигарету, прикурил.
— Ты ведь не просто так погнал тогда? — спросил он.
Я качнул головой. Я находился в какой-то прострации. Воображение рисовало, что могло произойти. Мне казалось, что я даже услышал хруст кости… Глухой стук тела, падающего на пол…
— Ты едва не получил, то, что хотел, — донесся до меня голос парня.
— Убиться я вряд-ли хотел, — пробормотал я.
— Именно этого ты и хотел, — как-то буднично произнес Макс. — Точнее не ты сам.
— А кто? — озадаченно произнес я.
— Сила, не имеющая точки приложения, цели, уничтожит своего носителя, — сказал, будто процитировал Максим.
— Сила? — мне показалось это каким-то пафосным.
— Скоро подъем, — вместо объяснения сказал Макс. — Завтра поговорим, хорошо?.
Он поднялся, взял костыли.
— Пойдем, еще пару часов подушку подавим, — произнес он.
* * *— Прямо как у Булгакова, — произнес Макс, осматриваясь.
— Только больница другого профиля, — откликнулся я.
Я сидел в курилке, когда он пришел. Не любил я находиться в палате, когда все засыпают. Я вообще в ней не любил находиться. Оставалось лишь одно, ждать пока все уснут.
В этот раз шаги и стук костылей об пол я услышал. Макс зашел, сел напротив, закурил. Мы помолчали, а потом он и выдал про Булгакова…
… - Знаешь, теперь я понимаю Игоря, — сказал Макс после паузы.
Я молча ждал объяснений.
— Мой без преувеличения, учитель, — пояснил Максим. — Он сказал, что самое
