В потоках чужой крови и воды Мечик подполз к развороченному телу и стал обшаривать карманы. То, что искал, было твердым и прямоугольным. Нашлось в левом кармане брюк. Мечик вцепился в смартфон зубами и пополз обратно. Он слышал, как кто-то кричал, видел мелькавших людей, но уже плохо понимал происходящее. Он выбрал цель, до которой должен дотянуться из последних сил. Цель находилась среди поваленных кресел. Ребекка стояла на карачках, потряхивая головой не хуже собаки, вылезшей из воды.
Мечик хотел позвать, но издал хрип. Силы кончились. Он рухнул в лужу и кое-как приподнял голову. Не успеть, не дотянуться. Мелькают чьи-то ноги. Он проваливается и тонет все глубже. Мечик уже плохо различал звуки, перед глазами плыли мокрые радуги. Сил осталось на одно, последнее движение. Оттолкнув от груди, Мечик послал смартфон по мокрому полу, как шар в кёрлинге. Блестящее тело улетает по скользкой глади.
И Мечика накрыла волна…
92
13 мая, пятница
Будапешт, улица Dessewffy
Клуб «Noiret»
21.34 (GMT+1)
Он сделал большой глоток пива и поддержал вой, отметивший меткий бросок дротика. Ван Бартен был весел и раскован. Ничего другого не оставалось. Второй контакт был назначен на девять вечера. Место выбрано так, чтобы встреча выглядела максимально случайной. Бельгиец играет в дартс, в клуб случайно зашел шапочный знакомый выпить пива. Отчего бы не посидеть за одним столиком, поболтать. План далеко не идеальный, но приближенный к реальности. Оперативники перекрывали выход из клуба и задний двор. Экстренный путь отхода проработан по карте. Пройти его ногами возможности не было.
В этот раз от руководства были четкие инструкции. Требовалось получить подробные комментарии о человеке с пленки. Где он был зафиксирован, кто он, под каким именем живет. Каким образом Мечик вышел на него. Ван Бартен не знал, о ком идет речь, и не имел права вдаваться в подробности. Важно, что он опять увидит Мечика.
Сколько бы ни прошло лет, он не мог забыть, что этот человек для него значил. И как много думал о причинах его предательства. Ван Бартен не знал, что подтолкнуло руководство дать добро на второй контакт. Преступление Мечика никуда не исчезло. Для предательства нет срока давности. Другое дело, что ван Бартену многое осталось не понятно в том, что случилось в парке под Никкенхаймом. О чем он честно рассказал на расследовании. Ему хотелось, чтобы Мечик снова стал своим. И понимал, что этого не будет никогда. Какие бы выгоды Мечик ни обещал принести, они не могут перевесить его преступление. Между ними всегда будет невидимая стена, на одной стороне которой они. На другой — Мечик. Он — чужой. Но полезный. Личные эмоции ван Бартена не имеют значения. Он должен выполнить свою работу. И не вспоминать, что когда-то Мечик был самым большим другом. У предателей друзей нет.
Ван Бартен искренне думал, что вступить в контакт будет куда проще. Если Мечик не приведет за собой хвост, они посидят за кружкой пива, он расскажет то, что хочет знать руководство. И больше они никогда не увидятся…
После первого контакта ван Бартен передал извинения, что нарушил приказ, пойдя на личное сближение. Необдуманный поступок принес больше пользы. Его пожурили, но не сильно. Как бы выражая благодарность. Теперь его задача была проще: держать человеческий контакт и оценить, насколько Мечик врет. Или не врет. Вслушиваться в детали разговора необязательно: слушали в центре.
…Выиграв партию у слабого соперника, он честно отправился пить пиво до следующего круга. Мечик должен был появиться с минуты на минуту.
Когда прошло пятнадцать минут, ван Бартен аккуратно взглянул на оперативников. Четвертый меланхолично пил пиво и грыз соленые орешки. Это означало, что Мечик даже не приближается к бару.
Ван Бартен кричал, как и все, смеялся и дружески хлопал кого-то по плечу. На душе висела тревога. Отсутствие Мечика было настолько нелогичным, что имело одно объяснение: они под наблюдением. Оперативники ни при чем: свою работу они знают. Мечик зафиксировал ван Бартена, и достаточно. Теперь его будут вести плотно и незаметно. После такого провала, а ничем иным, кроме как провалом, это быть не могло, ван Бартену нельзя возвращаться в Брюссель. Решать не ему. Но это самое логичное решение. Хорошо, что семью прикроют.
Он взглянул на часы: время ожидания истекло. Четвертый допил пиво, бросил на столик чаевые и вышел. Контакт не состоялся. Ван Бартен знал, что сейчас в центре начнется мучительный разбор того, что случилось. Будут найдены причины и выработан план действий. Только никакой план не изменит главного: ван Бартен на долю секунды, на самую капельку поверил, что Мечик не предатель. А он обманул его. Снова. Обманул второй раз в жизни. Теперь — окончательно.
Ван Бартен хлебнул большой глоток и поднял кружку, поздравляя победителя очередной партии. Если бы мог, напился до полного бесчувствия. Чтобы забыться и утонуть в забытье.
93
Ночь
Мечик вынырнул и выбрал направление к другому берегу. Течение слишком сильное, чтобы плыть против него. Двигаться по стремнине нельзя: унесет далеко. Он развернулся, чтобы двигаться под углом, поперек течения.
Волны били в лицо, слепя и забивая нос. Сделав несколько гребков, Мечик увидел, что его уносит. Парк и сверкание полицейских мигалок остались далеко позади. Одежда намокла, тянула вниз. Холод быстро отнимет силы. Мечик сорвал плащ, стянул свитер, разодрал рубашку. Держаться стало легче, а тело и так промерзло. Кувыркаясь в течении и уворачиваясь от волн, он стянул брюки. Ноги ощутили свободу. Мечик умел справляться с водой. Поднырнул и пошел под волнами сильными гребками, вытягивая себя из потока.
Кругом была тьма и холод, холод и тьма. Он выныривал, чтобы набрать воздуха и проверить направление. Берег приближался.
Не чувствуя рук, Мечик вцепился пальцами в скользкий грунт, прижался к земле. Он доплыл. Надо было выбираться.
Успокоив дыхание, Мечик нащупал ногой твердое дно. Полез вверх. Волны хотели сбросить его, он карабкался по крутому склону. Пока не упал лицом в мокрую
