— О, Фин, — говорит она, пересаживаясь со своего кресла на диван. Она обнимает меня за плечи, успокаивающе поглаживая меня по спине одной рукой. — Я знаю, что это страшно, но ты должна попробовать. Ты должна вытащить себя из этой хандры, солнышко. Знаешь, я все понимаю. — Она отстраняется от меня, убрав теперь уже влажную прядь волос с моего лица. — Ты никогда не жила самостоятельно. Тебе никогда не приходилось обеспечивать саму себя.
Я хмурюсь.
— Какое это имеет отношение ко всему?
— Ну, ты выбралась из-под маминой опеки и стала жить со мной, пока мы учились в университете. Затем, через несколько месяцев после окончания учебы ты уехала и вышла замуж за Маркуса.
У меня сжимается сердце при звуке его имени, и я чувствую тяжесть внутри. Но я не буду плакать — я отказываюсь.
— Я поехала в путешествие после колледжа. Возможно, я не жила самостоятельно, но все это требовало мужества. И я не забыла, что ты должна была поехать со мной, но в последний момент отказалась от наших планов. А я все же поехала — отправилась одна. — Это ведь должно что-то значить. Воинственность, может быть.
— Я вижу, ты все еще носишь обиды.
— Balenciaga, на самом деле. — Я не говорю ей, что ее поведение — наилучший показатель. Скинув ее руки со своих плеч, я говорю,
— Прости. Я понимаю, тебе надо было ехать.
Айви пришлось уехать в Лондон, когда ей предложили пройти стажировку в одном из ведущих салонов. Этот опыт дал ей возможность работать по всему миру, даже поработать с кино звездами на съемочных площадках различных блокбастеров. Но тогда, у нас были планы отправиться путешествовать вместе после моего выпуска, тем не менее, я не могла позволить ей отказаться от работы своей мечты. Особенно, когда она начала дышать одним воздухом с великолепным Крисом Пайном. Это была ее мечта, и, безусловно, казалось, она занималась именно тем, что было ей предначертано. А теперь, она вернулась обратно, сказав, что устала от всего этого. Это кажется очень странным, что она бросила работу, которую обожала.
— Айви, почему ты вернулась?
— Я говорила тебе. Я устала от этой пафосной индустрии. — Встав, она возвращается в свое кресло, стряхивая невидимые ворсинки с пижамных штанов, когда садится.
— Поэтому ты открыла салон красоты? — потому что в этом есть смысл.
— Парикмахерскую и салон красоты. И мне надоело там жить. Что? Почему ты на меня так смотришь?
— Кажется немного странным, вот и все.
— И о странностях говорит девушка, которая прячется от мира, ночуя на моем диване. Девушка, чья дюжина пар обуви от Гуччи разбросана в моем коридоре.
— Две пары, — бубню я. Вторая пара на самом деле от Джимми Чу. — И сплю я в твоей свободной комнате, на случай, если ты не заметила. Почему ты просто не скажешь напрямую? Ты хочешь меня выгнать.
— Нет, дурочка, — устало говорит она. — Я хочу, чтобы ты снова начала жить.
— Я живу. Вообще-то, я подумываю над тем, чтобы снова отправиться путешествовать. — Незрелая мысль вырывается из меня еще до того, как она даже на половину сформировалась.
— Побег, — говорит она, взмахнув руками от отчаяния. — Потому что в прошлый это так хорошо сработало.
— Что это значит?
— Предполагалось, что ты будешь напиваться и веселиться в течение нескольких месяцев, а не вернешься обратно с мужем, на десять лет старше тебя.
— И, под этим ты имеешь в виду что? Что я не способна принимать собственные решения? Меня нельзя оставлять одну?
Выражение ее лица и ее тон задевают за живое. Я всегда думала, что Маркус ей нравился; на тот момент он был намного искушеннее каждой из нас. И немного лучше, тоже. Казалось, она находилась под большим впечатлением, когда приехала к нам в гости в Сингапур. И Дубай. И когда каталась с нами на горных лыжах в Сент Мориц.
— Нет, тебе нужно научиться быть в одиночестве. И ты принимаешь поспешные решения. Всегда так делала. — Говорит Айви печальным тоном. — Возьми, к примеру, курсы по восковой депиляции.
— Но мы говорим не про курс, который обойдется мне в несколько долларов.
— Двести пятьдесят фунтов!
— Мы говорим о моем замужестве. Обо мне.
— Я говорила тебе не уезжать — или, по крайней мере, подождать меня.
— Я хотела путешествовать. А не в отпуск поехать!
— Но, а что с твоей мамой...— Она замолкает; она имеет в виду, когда мама решила продать дом, посчитав, что я уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе. — Несомненно, это был эмоциональный период времени. Ты была растеряна. — Тихо говорит она, ее тон почти мольба...потом выражение ее лица меняется, и она снова злится. — Но нет, ты не стала слушать. Как обычно. Следующий шаг — ты замужем!
Все это правда. Я действительно встретила Маркуса во время своего путешествия, на частном пляже Ко Самуи, на самом деле. Мы с Эллой, шведской туристкой, с которой я познакомилась ранее, пробрались на вечеринку, которую он устраивал. Мы были слегка навеселе, а потом набрались еще больше, но, когда нас за руки и за ноги притащили к воротам, Маркус остановил охрану и сказал им, что мы были из его тусовки. Мы, со своими грязными косами, очками Гавана и шелковыми саронгами. Мы выглядели настолько неуместно, тусуясь в его пляжном доме с его европейскими приятелями.
У него всегда был ужасный вкус в выборе друзей.
— Не то, чтобы я планировала это. — И не то, чтобы мы перепихнулись или типа того. После Рори я совсем не собиралась этого делать. Просто так случилось, что я продолжала натыкаться на него. Первый раз — через пару дней в соседнем городке. Затем в Паттайе на следующей неделе. Я была польщена, потому что стало очевидно, что он следовал за мной, организовывая эти случайные встречи. По правде говоря, я была ослеплена. Кто не хотел бы быть желанным, после того, как его использовали, а затем презренно отвергли? По крайней мере, так я тогда рассуждала.
В то время он вел себя, как идеальный джентльмен, и вскоре мы с
