— Лейр Шартел, — остановила она нашего провожатого. — Пожалуй, на сегодня достаточно. Закончим в другой раз.
— Закончим? — удивился управляющий. — Но мы еще и десятой части не осмотрели. Это не считая лабораторий и...
— На сегодня все, — с нажимом повторила мама, и Шартел коротко поклонился.
После ужина мы попросили проводить нас в один из садов среднего яруса с широкой открытой террасой, с которой открывался великолепный вид на столицу Лагора. Там мы и просидели до позднего вечера, переговариваясь или молча разглядывая реку, пересекающую весь город, парки, площади, разноцветные крыши домов, золоченые шпили дворцов и величественные громады башен, уходящих ввысь, за облака. Я насчитала десять. Интересно, а всего их сколько?
О мужчинах мы, по негласному уговору, в этот день не вспоминали — ни об Айтоне, ни о Кронерде. Сам Эвераш так больше и не появился.
По своим комнатам разошлись затемно, когда солнце уже скрылось за дальними горами.
Утомленная, переполненная дневными впечатлениями, я заснула сразу же, как только голова коснулась подушки, чтобы среди ночи неожиданно проснуться от требовательного стука в окно. Если учесть, что жила я теперь на одном из верхних этажей высокой, неприступной башни, это было, по меньшей мере, странно.
Глава 10
Я подскочила в кровати и замерла, вглядываясь в кромешную темноту, что царила там, снаружи. Ничего не различить: ни огонька, ни зыбкой тени, ни движения. Тревожный удар сердца, еще один —и стук повторился, а вслед за ним раздался до боли знакомый скрежет, словно кто-то провел когтями по стеклу.
Через мгновение я уже стояла у окна и торопливо тянула вверх раму. Не успела я ее немного приподнять, как в образовавшееся отверстие нахально, чуть не сбив меня с ног, протиснулись два темных сгустка и увесистыми чернильными кляксами упали на пол. Увеличились в размерах, приобрели знакомые очертания, расправили крылья, потягиваясь, разминаясь, и на меня уставились две пары глаз. Рубины и изумруды.
— Хвич! Мишь!
Если бы еще полгода назад мне сказали, что я буду рада видеть каких-то сахтаровых монстров, ни за что бы не поверила. А теперь вот не просто радуюсь — считаю их своими друзьями.
— Я соскучилась.
Опустилась на пол, протягивая фамильярам руки. Горгул подошел сразу, не раздумывая. По-хозяйски уверенно нырнул под ладонь и привалился к боку, напрашиваясь на ласку. Дракончик оказался деликатнее. Придвинулся неуклюже, лизнул мои пальцы, расплылся в клыкастой улыбке и застыл, прикрыв веки.
— Как вы? Все порядке? Хвич? А ты, Мишь? Я слышала, тебе тоже в бою у южных ворот тогда досталось.
Ласково погладила обоих фамильяров, по голове, крыльям.
— Я хорошо. Почти. Он еще плохо, — горгул ткнул когтем в неподвижного приятеля.
— Защита башни... Тяжело, — откликнулся дракон, не открывая глаз.
Я понимала его намного хуже, чем Хвича, и почти не слышала, так тихо, невнятно звучал его мысленный голос.
— Говорил, не ходи сегодня, — насупился горгул. И пояснил уже мне: — Охранное заклинание башни очень сильное. Даже нам сложно пройти, много сил забирает. А Мишь пока слабый. Чего поперся? — снова набросился он на второго фамильяра.
Хвич ворчал, злился, но чувствовалось, что он всерьез беспокоится и за напускным осуждением скрывает тревогу за друга.
Выглядел дракон, и правда, неважно. Недавно ярко-зеленая блестящая чешуя теперь поблекла, крылья повисли двумя грязными тряпками, а мордочка похудела, осунулась и еще больше вытянулась. Почему Ройстан его не лечит? А Эвераш куда смотрит?
— Хозяин помогает, — похоже, я слишком «громко» думала. Хвич услышал и тут же бросился на защиту любимого воспитателя. — А от Тэйна Мишь сам сбежал. Сердится на него.
— Сердится? Почему?
Дракон промолчал. Горгул покосился на него, вздохнул и уклончиво пояснил:
— Есть причины.
Потом потоптался на месте, еще раз вздохнул и неожиданно попросил:
— Дай ему крови, а?
— Конечно.
Я с готовностью раскрыла ладонь.
— Только немного, — тут же поспешил добавить мой хранитель, наблюдая, как встрепенувшийся Мишь примеривается к пальцу. — Пяти капель достаточно... Нет, трех... Двух... Хватит...
Горгул грозно встопорщил шейные пластины, бедром оттолкнул от меня «пирующего» Миша и, слизнув оставшуюся кровь, залечил ранку.
— Ишь, присосался, — сурово распекал он явно взбодрившегося приятеля. — Нечего лапы к чужому тянуть. — Хвич повернулся ко мне и деловито предупредил: — Ты как в питомник придешь, сразу всем скажи, что моя. А то знаю я этих дармоедов.
— Наша, — слабо, но твердо возразил Мишь.
— Моя.
— Наша.
— Моя.
— Не ссорьтесь, — остановила я спор, который успел надоесть еще в Кайнасе. — Хвич, ты мой защитник, спаситель, и, вообще, у нас договор. Разумеется, я твоя. Но, можно, я еще буду немножечко Миша? Ему сейчас очень нужна помощь.
— Ладно, — буркнул горгул, зыркнул на приятеля и ревниво уточнил: — Только совсем-совсем немножечко.
— Договорились.
Я кивнула, и дракон, который благоразумно не вмешивался в нашу беседу с Хвичем и вообще делал вид, что он ни при чем, — только нервно подрагивающие кончики острых ушей выдавали его заинтересованность, — просиял. Я вернулась на кровать, дождалась, когда фамильяры расположатся по обе стороны, и обняла их.
— А меня пустят в этот ваш питомник?
— Да, — дракон был краток.
— Конечно, — Хвичу разговор со мной давался легче, и он расщедрился на пояснения. — Как магию вернут, так и придешь.
— Вернут магию? Значит, у меня все-таки есть дар? Вот и Эве... отец так же думает.
— Мы не думаем, мы уверены.
— Ага.
— С самого начала.
— Угу.
— Только она спрятана.
— Скрыта.
— Надо ритуал проводить.
— Мы поможем.
Ишь как разболтались, в два голоса, перебивая друг друга.
— Получается, вы всегда знали, что я не пустышка?
— С первой, самой крошечной капли крови.
— И соврали?
Два слаженных кивка.
— Но зачем? Хвич, почему ты Айтону сразу не сказал, что я магиня? А круг фамильяров, весь, в полном составе, выходит, тоже высших обманул? В конце концов, лорду Эверашу вы ведь могли признаться или хотя бы намекнуть, что у него есть дочь?
— Не могли, — замотал головой Хвич.
— Запрет, — печально согласился Мишь.
— Но зато я почти перенес тебя к Хозяину. И его вел к тебе. Старался, чтобы встретились. Случайно, — тут же похвастался горгул. — А говорить об этом нельзя было. Даже когда ты называла родителем того человечишку, я терпел. Он очень плохой.
— Плохой, — мрачно подтвердила я.
— Хозяин тебе все объяснит. Он хорошо это сделает, лучше нас, — аккуратно поскреб мою коленку горгул. Утешая, подбадривая. — Теперь можно, вы уже нашлись. Сами.
Ну, объяснит, так объяснит, но у меня оставался еще один, очень важный вопрос.
— Хвич, как там Айтон? Расскажешь? Это ведь не
