– Очень жаль. Хорошая была женщина… и доблестный воин. Ладно, я улучшу топор, если хочешь.
– Моя мама была доблестным воином? – удивленно спросил Атрей.
Отец с мальчиком посмотрели на человечка с изумлением. Если мать Атрея знала Синдри, то почему никогда не рассказывала о нем, как и не рассказывала о том, откуда у нее этот топор? Атрей никогда не воспринимал ее иначе, как свою мать – женщину, которая заботилась о нем, утешала его и хвалила за каждое достижение, пусть даже самое незначительное, и никогда ни на кого не поднимала руку в гневе. Как она могла быть доблестным воином?
– И тебя никто не просил его улучшать, – добавил Атрей.
– Верно, паренек. Но можешь мне поверить, твоя мать попросила бы меня исправить тот ужас, который сотворил с ее топором мой братец.
– Я так и знал! Ты брат Брока! – воскликнул Атрей.
Мальчик подбежал к инструментам Синдри, пошарил среди них и нашел то, что искал. Вытащив из груды хлама железный прут, он поднял его над головой.
– Вот, другая половина клейма! – крикнул он отцу.
– Синий твой брат? – спросил Кратос.
– Да, хотя я гораздо талантливее. Не хвастаюсь, клянусь Фрейей.
– А если он твой брат, то почему ты не синий? – спросил Атрей.
– Это, паренек, длинная история.
Кратос внимательно осмотрел коротышку, прежде чем передать ему в руки топор.
– Ничего не убирай, понял? Можешь только что-то добавить.
– Да… Но не мог бы ты положить его вон туда? Рукоять такая… – сказал Синдри, покраснев от смущения и потряхивая головой в отвращении.
– Нет, – отрезал Кратос.
– Ладно, тогда я просто… я просто… – заикался Синдри в поисках места, куда можно было бы ухватиться.
Не найдя подходящего, он стянул сапог, набросил его на рукоять топора, чтобы не дотрагиваться до нее даже позолоченной перчаткой. Потом подошел к мастерской у костра, держа оружие как можно дальше от себя, словно нес дохлую крысу, и положил его на дощатый верстак.
– Ох. Это что, засохшая кровь? Ох… правда?
Поджав губы, человечек достал напильник и начал обрабатывать кромку лезвия.
– Ты и в самом деле сделал этот топор для мамы? – спросил Атрей с недоверием в голосе.
– Мы вдвоем сделали, – Синдри оторвался от работы, чтобы взглянуть на мальчика. – Я вижу, ты очень похож на нее. Она была особенной женщиной, говорившей на языке моего народа. Она говорила: «Мадуринн сем генгур ейгин вегум ханс…»
– «…генгур ейнн», – закончил Атрей удивленно.
– Что это значит? – грубо вмешался Кратос.
– «Тот, кто идет по своей дороге…» – начал Синдри.
– «…идет один», – закончил Атрей.
– А! Она и тебя обучила говорить по-нашему, – улыбнулся Синдри. – Мы с тобой в родстве.
– Похоже, что да! – согласился Атрей, подходя поближе к человечку, но Синдри отпрянул от него.
– Не трогай меня! – выпалил он.
– Что такое? Я не трогал тебя.
– Нет, но ты подошел достаточно близко, чтобы дотронуться, – пожаловался Синдри, как будто Атрей пересек какую-то невидимую границу.
Когда человечек закончил работу над топором, он оглядел его со всех сторон, прежде чем вернуть Кратосу – опять же, воспользовавшись сапогом, чтобы взяться за рукоять.
Кратос принял топор, поднял его перед глазами, чтобы оценить работу Синдри, а потом взмахнул им пару раз, проверяя его вес. Удовлетворившись тем, что Синдри ничего не ухудшил, воин повесил оружие себе за спину.
– В будущем советую не подпускать к нему моего братца. Но если он и дотянется до него своим ручонками, настаивай на том, чтобы закалял сталь подольше, а то испортит всю тонкую работу, – предупредил его Синдри.
– Над чем ты работал? – спросил Атрей, заинтересовавшись таинственным механизмом в ящике на платформе.
– Я зову его «Небоход», – гордо ответил Синдри, перекладывая инструменты на верстаке. – Там, на горе, скрыты целые залежи редких материалов. Добыть можно, только потом надо их как-то спустить оттуда.
– Ты знаешь, как это починить?
– Да пока что не очень. Но пойму, когда что-то пойдет не так… со временем… надеюсь.
Синдри вернулся к своей работе над механизмом.
– Мальчик! – крикнул Кратос, который уже вернулся на тропу и прошел шагов тридцать.
– Мне нужно идти! – сказал Атрей. – Приятно было с тобой поболтать. И удачи в твоем деле.
– Как скажешь. Будь осторожен. Друзей дальше не встретишь, – проворчал Синдри, скорее себе под нос, отворачиваясь к своему механизму. – Дурацкий шкив! Скажи, что с тобой не так?
Какое-то время Кратос с Атреем шли навстречу холодному ветерку, не говоря ни слова. Кратос намеренно замедлял ход, чтобы сын от него не отставал. Атрей же размышлял о том, рассердил ли отца его разговор с коротышкой. Вроде бы он не сказал ничего плохого, но все равно чувствовал, что отец за своим молчанием скрывает какое-то раздражение.
Поднявшись по крутой, предательски опасной тропе вдоль обрыва, они зашли в тупик, где стоял древний храм с высокими красными дверями. Проход к ним преграждала обрушившаяся колонна. Никакого другого пути отсюда не было, так что им надо было как-то войти в храм.
– Отойди-ка, – приказал Кратос.
Покряхтев и ухватившись за обломок колонны, Кратос приподнял его на достаточную высоту, чтобы отвести в сторону.
Но не успел он положить обломок, как двери храма разлетелись в щепки от мощного удара изнутри. Из дверного проема с яростным криком выскочил огромнейший огр-форад.
Глава 16
Размахнувшись, огр с силой впечатал Кратоса в стену, прижав того своей мускулистой рукой. Выпучив холодные как лед глаза, чудище склонилось над воином, прежде чем тот смог вытащить топор, и обнюхало верхнюю часть тела.
– Ту мейн лики ноккур гуд. Ганга бак ну, – произнесло существо.
Атрей рванулся было вперед, но остановился, понимая, что ничего не сможет сделать с таким огромным существом.
– Не называй его так! – крикнул мальчик, выхватывая лук и стрелу.
Форад лишь рассмеялся.
– Что он сказал? – прохрипел Кратос несмотря на то, что ему сжали горло.
– Он сказал, что ты пахнешь, как бог, – неуверенно ответил Атрей, не зная, точно ли он понял язык огра. Поначалу ему показалось, что он ошибся. Как вообще должен пахнуть бог? – И еще сказал: «Возвращайся. Немедленно».
Атрей подпрыгнул к морде огра, пытаясь одновременно оттолкнуть его руку от горла отца.
– Отпусти его!
Мальчик воткнул стрелу в толстенную, как ствол дерева, шею чудища.
Форад от боли дернулся, отпустив Кратоса, но при этом махнул рукой и повалил мальчика на землю. Развернувшись, он в ярости бросился на Атрея, который в страхе поспешил вскочить на ноги и принять оборонительную стойку, подготовив стрелу. Но в последнее мгновение Кратос просунул свою мускулистую руку в челюсти огра, которые как раз собирались сомкнуться на плече мальчика.
Зубы расцарапали плоть Бога войны. Кратос вскрикнул от боли. Свободный кулак он обрушил на голову огра, пытаясь заставить противника ослабить хватку. Но несмотря на сокрушительный удар в висок, огр продолжал сжимать зубы.
Атрей пошарил вокруг себя в поисках камня. Не найдя ничего подходящего, он решил воспользоваться своим ножом. Но не успел клинок выйти из ножен, как ладонь огра
