Через несколько минут девушке пришло в голову, что она совершенно не умеет пользоваться оружием. Она никогда не училась стрелять. Правда, как-то отец пытался заняться этим, но тетушки подняли страшный крик. Они твердили, что девушке не следует знать, что такое оружие. И вот теперь, по милости трусливых теток Валентина не знала, что именно следует ей делать, когда какой-нибудь не в меру наглый пират полезет к ней в иллюминатор.
Осмотрев пистолет, Валентина пожала плечами. Тот тип, что заглядывал к ней, сжимал его за ручку и наводил дуло на цель. А его палец находился на курке. Вот эта штука внизу и есть курок, кажется. На него нужно нажимать. Даже если у нее и не получится, она сумеет напугать непрошенных гостей одним видом оружия. Говорят, это производит неизгладимое впечатление.
Между тем, шум на палубе постепенно утих. Большинство пиратов было убито, остальные сдались. Английские матросы перебрались на сдавшийся корабль и рыскали повсюду в поисках добычи по неписанным морским законам.
Валентина об этом не знала, так как до сих пор не осмеливалась осмотреться. Она все еще сидела в углу, сжимая пистолет. И ее ожидание было вознаграждено. Она увидела чью-то голову, просунувшуюся в иллюминатор и с нетерпением оглядывающуюся. Без промедления девушка выставила вперед руку и нажала на курок. Это вышло у нее так, словно она всю жизнь только тем и занималась, что стреляла. Прогремел выстрел.
— Черт бы вас побрал, Тина! — услышала Валентина знакомый голос, — проклятье! Где у вас глаза?
— Это вы? — спросила она, — я в вас попала?
— Вам повезло. Нет.
— Тогда зачем так вопить?
— Черт побери, откройте дверь.
Валентина сунула пистолет подмышку и шагнув к двери, освободила ручку от стула. Не успела она отойти на два шага назад, как дверь распахнулась и вошел Рэдклифф. Лицо и руки у него были грязные от порохового дыма.
— Если б вы в меня попали, негодная девчонка, я б с вас шкуру спустил, — пригрозил он.
— С простреленной головой это очень трудно делать, — отпарировала Валентина.
Он хмыкнул.
— Ну как? Вы всех пиратов убили?
— Ну и вопросы у вас. А вообще, да. Все закончено.
— Вот и прекрасно. Значит я могу спокойно вздохнуть.
— Вы думаете только о себе.
— Вы тоже можете спокойно вздохнуть, если хотите, — Валентина вернулась на стул и поморщилась.
— Дайте сюда пистолет, — с этими словами Рэдклифф забрал у нее оружие и сунул себе за пояс, — когда он в ваших руках, очень трудно спокойно вздыхать. И вообще, лучше бы посмотрели, на кого вы похожи.
— На себя посмотрите, — проворчала девушка, — вы похожи на трубочиста. Трудно испачкаться еще сильнее.
Тут она взяла со стола зеркало и взглянула на свое отражение. Этого хватило, чтобы Валентина забыла обо всем на свете. Прошипев что-то себе под нос, она выхватила платок и принялась оттирать темные полосы на щеках, что совсем не делало их чище. Наконец, остатки терпения покинули девушку и она заявила:
— Мне нужна вода, чтобы умыться. Вы ее вылили на пирата. И еще, мне нужна вода, чтобы напиться.
— А вода, чтобы утопиться? — съязвил Рэдклифф.
— Эту себе оставьте. Вот гадость, и руки тоже. Безобразие просто, почему тут такой грязный пол?
— Вы когда-нибудь перестанете ворчать, Тина? Между прочим, вы для этого еще слишком молоды. Что же с вами к старости будет?
— Не знаю и мне все равно. Вы принесете воду или нет?
— Я вам не прислуга. Но… делая скидку, так и быть, я прикажу принести вам воду. Довольны? Впрочем, когда вы бываете довольны, — Рэдклифф махнул рукой.
— Я бываю довольна, — сдвинула брови Валентина, — но в данный момент я не вижу решительно ничего такого, что могло бы меня обрадовать. Я вся грязная, мне плохо, меня укачивает. И тут совершенно нечем дышать.
— Поэтому вам и плохо. Вместо того, чтобы ворчать, лучше бы вышли на свежий воздух.
— На свежий воздух, — насмешливо повторила девушка, — а кто запер меня здесь, чтобы я никуда не выходила?
— Вы ненаблюдательны, Тина, — хмыкнул капитан, — на вашей двери уже нет замка. Он сломан и судя по всему, починить его нельзя. Так что, вы вполне можете выйти.
— Ну спасибо. Я уверена, что если б его можно было сделать, вы бы занялись этим собственноручно, не призывая матросов.
— Знаете, Тина, для того, чтобы вас слушать, нужно иметь железные нервы.
— А кто вас просит слушать?
— Да, конечно, — фыркнул он и отправился к двери, — спасибо, что разрешили уйти.
— Не забудьте про воду, — напомнила ему девушка в спину.
— Боже мой. Да, конечно, как скажете.
Валентина показала язык закрывшейся двери и вернулась к прерванному занятию.
5 глава
После того, как корабль вышел из дрейфа, качка почти прекратилась и самочувствие Валентины улучшилось. Теперь она наверстывала упущенное и ходила всюду, где только было можно. Если б это было возможно, девушка забралась бы даже на мачту, только для того, чтобы продемонстрировать, что она имеет право гулять где вздумается. У нее и настроение повысилось. Единственное, что нарушало подобие идиллии, было то, что у Валентины не было платья на смену. Она не думала об этом, когда навещала Оливию. Как ни старалась девушка следить за своим внешним видом, но состояние ее одежды начинало желать лучшего. А это редкую девушку может обрадовать.
В два часа пополудни, когда солнце стояло высоко над горизонтом, Валентина сидела на палубе в плетеном кресле, вынесенном для нее матросами, с которыми она очень быстро нашла общий язык, в надвинутой на лоб шляпе и читала книгу, которую принес ей Патрик по ее просьбе. Сам Патрик стоял около нее, прислонившись к борту и не отрывал от девушки глаз. Невдалеке за деревянным столом сидели матросы и играли в кости. До Валентины доносились их азартные голоса.
В это время Рэдклифф вышел из своей каюты и оглядел предоставившуюся ему сцену.
— Семейная идиллия, — съязвил он.
Патрик покраснел и отвернулся. Валентина лениво выглянула из-под полей шляпы.
— Очень смешно, — отпарировала она, — мне жарко, солнце слепит глаза, книга скучная, а он еще и издевается.
— Если б вы сказали заранее, Тина, какую литературу предпочитаете, уж поверьте, я устроил бы здесь настоящую библиотеку.
— Конечно, — усомнилась она, — и навес бы приколотили собственноручно.
Рэдклифф фыркнул, оценив ее юмор. Потом снова окинул своего помощника взглядом, заметил лицо, на котором можно было уже жарить яичницу и не удержался:
— Послушайте, Кейн, если вы будете так упорно смотреть на мадемуазель, вы дыру на ней протрете.
Валентина звонко расхохоталась.
— Я так и поняла, что вас очень заботит мое самочувствие, месье Рэдклифф, — она сняла шляпу и стала медленно ею обмахиваться, — нет, ну тут просто тропики.
— Тропики и есть. Ступайте в каюту, там нет солнца.
— Да,
