– Тогда почему ты не спишь? – спросила она.
Еще совсем недавно она могла вырубиться где угодно, словно по команде. На паре в аудитории? На перерыве в закусочной? Просто если оставить ее в покое на пару минут? Бам! И готово. Она даже разработала целую теорию, что все дело в нехватке солнечного света.
– Милый? – переспросила Терри. Она заметила, что Эндрю смотрит на нее так, словно хочет что-то сказать и колеблется.
– Да ничего такого. Просто ты опять разговаривала во сне.
«Что же я сказала?»
– Со мной такое бывает. Стейси наверняка тебя предупреждала, когда знакомила нас.
Эндрю слегка улыбнулся. Он помнил.
– Предупреждала, да. Ты говорила мне не уезжать. Во сне. Просила остаться.
– А еще? – спросила Терри. Она боялась, что нечаянно сказала что-то про Бреннера и его прямое отношение к отъезду Эндрю.
– Еще ты говорила что-то про Кали и доктора Бреннера.
Эндрю не развил мысль дальше. Значит, она не выдала остальное.
– И… что? – Терри слегка подтолкнула его.
– Нам нужно поговорить. Насчет первой части твоего сна.
Терри перестала гладить его щеку и села на постели, придерживая на себе простыню. Обычно она так не делала.
– Ладно.
– Не надо так, – произнес Эндрю, усаживаясь у изголовья кровати. – Иногда даже Фродо и Сэму приходилось вести трудные разговоры.
Терри чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Только и ждут своего часа, когда Эндрю произнесет еще хоть слово. Так нельзя. Ей нужно быть сильной ради него. Так было принято в ее семье. Папа держался ради мамы, а мама – ради всех них. Ну, а Терри всегда была полна молчаливой решимости следовать их примеру.
«Это твой шанс, не напортачь».
– Я очень рада, что у тебя ноги не такие волосатые, как у Сэма, – произнесла она и сама удивилась, как обыкновенно и ровно звучит ее голос. – Ну, давай. Не жалей меня.
Она смотрела на него и старалась запомнить вот таким – сидящим в профиль рядом с ней. Он повернул голову и посмотрел на нее. Его зелено-карие глаза были серьезными, волосы растрепаны после сна.
– Ладно. Первое, что хочу сказать… Я этого не хочу. Ничего из происходящего. Если бы я мог вернуться в про…
– Если бы ты вернулся в прошлое, неужели правда сделал бы все иначе?
Он немного подумал.
– Пожалуй, нет. Я не хочу быть человеком, который ничего не делает из страха перед последствиями.
– Я знаю, – ответила Терри. Она считала так же. Ему даже не нужно было объяснять.
Эндрю нервно разгладил простыню рядом с собой.
– Я говорил с мамой. Она хочет, чтобы я приехал домой. До того, как меня призовут. Провел время с ней и отцом, а еще с бабушками и дедушками. Они все время спрашивают про меня и не понимают, почему я не вернулся домой, раз не хожу больше на занятия.
– Ты работаешь, – сказала Терри. Он действительно получил ту работу в мотеле.
– Но мне не нужно работать. Во всяком случае не прямо сейчас. Я остаюсь здесь ради тебя, – он умолк и сделал глубокий вдох. – Мне кажется, это эгоистично. Так сказала моя мама. И я подумал: она права.
Эмоции и мысли затопили сознание Терри. Она ожидала чего-то подобного рано или поздно, но не могла и подумать, что все будет так. Что Эндрю будет говорить об их эгоистичности, что они ведут себя, словно у них осталось мало времени. Но ведь это правда.
Внутри у Терри вспыхнул гнев на его мать. Разве она не знает, как сильно они влюблены друг в друга? Не знает, почему им важно быть вместе?
И все же Терри понимала. Слишком хорошо. Куда лучше, чем ей хотелось бы.
Если бы они с Бекки знали, что их родители однажды не вернутся домой, то провели бы свои подростковые годы совсем иначе. Терри все сделала бы по-другому. Больше вечеров дома вместо ночевок у подруг или зубрежки уроков. Сама бы предлагала всей семьей поиграть в бесконечный «Скрабл»[31] или еще более бесконечную «Монополию».
Наверняка все родители, чьих детей могли отправить во Вьетнам, жили с такими же мыслями. И формально у Эндрю не было никаких причин оставаться в Блумингтоне. Он должен поехать домой и повидаться с семьей.
– Она права.
– Терри?
– Это правда. Ты должен ехать.
– Ты правда так думаешь? – спросил он.
– Но если ты не вернешься, чтобы попрощаться со мной перед отправкой, мне придется поехать во Вьетнам и самой прибить тебя.
– Как мрачно, – прокомментировал он. – Я люблю тебя.
– Я рада, что мы столь эгоистично провели это время… – сказала Терри и потянулась к Эндрю. Она больше не держала простыню и позволила ей соскользнуть. А на несвежее дыхание ей стало совершенно наплевать.
– А я рад, что это время еще не закончилось, – ответил Эндрю.
5.Глория села позади мамы, а та заняла свое обычное место за прилавком их цветочного магазина. Здесь наконец-то стало тихо: схлынула толпа покупателей, забежавших после работы. Посыльного тоже не было: он отправился в бюро похоронных услуг с толстой пачкой договоров о сотрудничестве. Так что весь магазин был в полном распоряжении Глории с мамой.
Они жили совсем недалеко отсюда, на улице Уэст Севенс, но родители настаивали на разделении рабочих и домашних дел. Однако именно в магазине Глории было легче обсуждать деликатные вопросы. Ведь на людях обычно никто не ссорится и даже не повышает голос.
– Солнышко мое, – сказала мама и развернулась на стуле вполоборота к ней. – Я совсем забыла тебе сказать. Ты спрашивала, пришел ли тот комикс. Твой папа заказал его снова, он лежит во втором магазине.
– Нам привезли новый выпуск «Людей Икс», и ты только сейчас говоришь мне об этом? – Глория покачала головой.
Последние выпуски не очень хорошо продавались, поэтому ее отец сократил заказ. Гораздо больше денег их магазинчику приносили «Фантастическая четверка» и «Человек-паук», а также серия про Кэти Кин[32]. Отец не посоветовался с Глорией, прежде чем отказаться от «Людей Икс», поэтому она выдвинула мягкое требование: заказать один экземпляр лично для нее. Ее самым любимым персонажем была Джин Грей[33], обладающая способностями к телекинезу. Возможно, однажды в комиксах «Марвел» будет героиня, больше похожая на Глорию внешне, но сейчас ей было вполне достаточно Джин.
– Ох уж эти твои комиксы… – проговорила мама. В ее интонации звучала нежность, а не осуждение.
Глория знала, что с родителями ей очень повезло. Они всегда вдохновляли ее заниматься тем, что ей нравилось и было интересно. Учили, что она может добиться чего угодно и стать кем угодно. Говорили, что на любом выбранном поприще она будет гордо нести имя Флауэрс. Ее родители всегда играли центральную роль в жизни своего сообщества. Для них это было важно, и для Глории тоже.
Именно поэтому она продолжила сидеть на
