Впрочем, его мать иногда ошибалась. Теперь он это понимал.
– Если это поможет Терри, то попробовать стоит, – ответил Эндрю.
– Я думаю, вам нужно расстаться. На то время, что ты будешь там. Я не знаю почему, но у меня ощущение, что это каким-то образом может ей помочь.
Эндрю молчал некоторое время, а потом спросил:
– Ты уверен, что сам не хочешь с ней встречаться?
– Уверен.
Эндрю покачал головой.
– Что ж, если не вернусь… Можешь считать, что я вас благословил. Ладно, сделаю так, как ты предлагаешь.
– И это все? – спросил Кен. Он ожидал, что у них выйдет спор, в котором у Кена почти не было бы аргументов.
– Я знаю, что Терри тебе небезразлична и ты заботишься о ней. Если это поможет, то пусть. К тому же, так честнее. Она будет свободна, а там посмотрим. Я уже сам думал об этом.
Кен смотрел на профиль Эндрю и пытался изо всех сил увидеть будущее четким, определенным. Однако оно по-прежнему ускользало от его взгляда.
4.Терри ощутила дуновение несуществующего ветерка. Ее окружали призрачные хихикающие деревья, листья которых клацали, словно зубы. И ей совершенно не помогала их прозрачность, через которую она видела кушетку, отделанный плиткой пол и фигуры своих надзирателей.
Чья-то ладонь легла ей на плечо.
– Мисс Айвз?
Голос демона. В открывающемся рту виднелись слишком большие зубы.
– Терри? Что не так?
– Это вы должны мне сказать.
Она произнесла это. Или думала, что произнесла. Трудно было определить.
Сегодня ее разум постоянно возвращался к образу леса и обитающего там монстра. Сидевший напротив нее доктор Бреннер со своими вопросами ничем не мог помочь. Сколько времени она уже провела в психоделическом лесу? Он словно прозрачным слоем соединял ее разум и кабинет лаборатории. Четыре часа прошло? Или пять? Ей уже страшно было закрывать глаза.
У нее не получалось отправиться в темную пустоту и проверить, придет ли туда Кали, можно ли с ней поговорить. Сама мысль, зачем ей нужно увидеться с девочкой, постоянно ускользала из-за ЛСД…
Листья снова начали клацать и щелкать вокруг нее.
– Дать ей успокоительное? – спросил санитар.
Доктор Бреннер протянул руку, нащупав пульс Терри. Она попыталась вырваться, но он держал крепко.
– Отпустите меня, – потребовала она. – Немедленно.
В его ледяных голубых глазах мелькнула чуть заметная усмешка.
– А то что?
Ее вторая рука сама собой сжалась в кулак. Терри уже открыла рот, чтобы закричать… Но тут доктор выпустил ее запястье и взялся за стетоскоп. Он засунул дужки себе в уши – они сейчас казались заостренными, волчьими – и приложил к ее грудной клетке. А когда холодный металл коснулся ее живота, она поморщилась. В ушах раздавался оглушительный стук сердца. Девушка попыталась оттолкнуть Бреннера.
– Расслабьтесь, – сказал он, отступая назад. Потом обратился к санитару: – Ее жизненные показатели в норме. Пульс учащенный, но это объясняется стрессом от приема галлюциногена.
– Он имеет в виду побочные эффекты, – сказала Терри помощнику, который стоял за плечом Бреннера. Потом она замотала головой. – Хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Мы будем здесь, а вы пока отлежитесь, – заявил Бреннер. Неужели в его голосе прозвучала нотка удовольствия? Или это ее обманывает собственный разум?
Как бы то ни было, Терри закрыла глаза, погрузилась в себя и, будучи уже там, побежала. Наконец-то ей удалось сосредоточиться. Она сейчас хотела быть где угодно, только бы подальше от доктора Мартина Бреннера. В конце концов ей удалось убежать как из зловещего леса, так и из лабораторного кабинета. Теперь ее окружала знакомая пустота. Каждый шаг создавал всплеск воды под ногами – она уже начала ассоциировать это ощущение с местом, где ты как будто одновременно нигде и везде.
Терри открыла глаза и обнаружила совершенную темноту, которая простиралась во всех направлениях. Девушка до сих пор неважно себя чувствовала и оттого тяжело дышала.
И все же Терри немного успокоилась, когда перед ней появилась Кали.
Девочка вприпрыжку побежала к ней навстречу. Ее ноги тоже шлепали по воде в темноте.
Бедный ребенок пережил больше, чем Терри могла себе представить. Разумеется, на университетских занятиях им давали теоретические знания о том, как обращаться с детьми. Но на практике – особенно под действием ЛСД – прийти сюда и пообщаться с Кали после их прошлого трудного разговора было похоже на прогулку по минному полю с завязанными глазами. В прошлый раз беседа протекала неровно: сначала вспышка гнева от того, что у Терри так много друзей, а потом – порывистое объятие. Просто сердце разрывалось при виде этой рассерженной, милой, одинокой девочки.
А сейчас Терри постаралась скрыть облегчение, которое ощутила при виде Кали. Ей не хотелось спугнуть ее.
– Привет! – сказала Кали. – Я попросила у них календарь, и мне дали! Я отмечаю в нем каждый день. Четверг – это наш.
Последние слова она проговорила уже застенчиво.
Терри наклонилась, чтобы быть с ней на одном уровне. Похоже, Кали не любит, когда ее трогают без разрешения, поэтому Терри подавила в себе желание погладить ее по голове и убрать за ухо прядь волос.
– А в твоем календаре есть рисунки?
Кали слегка подпрыгнула.
– На каждый месяц разное животное. Февраль – тигр.
– У тигров большие зубы, – сказала Терри.
– Тигры рычат, – сообщила Кали и начала ходить вокруг Терри, изображая рычание животных. Вдруг она остановилась. – Моя мама так делала, когда рассказывала мне историю про тигра! Меня назвали в честь богини. Она носила тигриную шкуру и была свирепой в бою.
Значит, у девочки где-то была мать.
– А где сейчас твоя мама?
– Ее больше нет, – ответила Кали. Вся радость испарилась, и девочка пнула ногой по воде. – Ее нет, нет, нет.
– Моей тоже, – сказала Терри.
Кали пожала плечами.
– А как давно ты здесь?
Терри произнесла это и поняла, что спрашивать надо другое.
– Как давно ты с доктором Бреннером?
Опять не то.
– То есть с папой.
– У меня раньше не было календаря. Я не знаю.
– Ты сказала, что попросила у них календарь. У кого?
– У тех, кто за мной присматривает. Это помощники папы.
Терри старалась, чтобы голос звучал ровно.
– То есть ты живешь тут, в лаборатории?
– Временный дом, – ответила девочка и снова пожала плечами.
«Это уж точно – временный», – хотела сказать Терри, но удержалась.
– Папа когда-нибудь злится на тебя?
Кали кивнула.
– Все время. Очень сильно злится!
Тут она захихикала, в голосе прозвучало неподдельное веселье.
– Иногда он дает мне конфеты, чтобы я хорошо себя вела. И календарь я получила так же.
Терри не хотела просить Кали сделать то, из-за чего Бреннер на нее разозлится. Ей в голову пришла ужасная мысль.
– А он… обижает тебя? Когда злится?
Кали подумала и ответила:
– Не совсем. Он просто обманывает. У меня до сих пор нет друга.
Она умолкла ненадолго, потом добавила:
– Кроме тебя. Но он клянется, что скоро кто-то появится.
Похоже, доктор ответил Кали отказом. И это было странно, потому что Элис видела, как он общался с другой девочкой, как он наказывал
