И это было правдой. Маленький кусочек в огромном пазле жизни – но я наконец почувствовал, что хотя бы попытался отблагодарить Нелл и дядю Барнабаса за их помощь. Влияние Аластора ослабло. На меня навалилась такая тяжесть, что на крыльцо я поднимался, едва переставляя ноги. Я сел на ступеньку и попытался перевести дух. И подумал о том, как просто было всё еще совсем недавно. Как хорошо.
Родители управляли фондом «От сердца к сердцу» и возглавляли еще с десяток благотворительных организаций, стараясь поровну распределять между ними время и силы. Как здорово было вести жизнь, полную удачи, денег и сил, и делиться этим с другими. Я мог бы делать больше. Мог бы стать лучше. Я сидел на крыльце, смотрел, как солнце садится и восходит луна, и почти понял, зачем Онор Реддинг заключил контракт. Он надеялся сделать жизнь лучше и помочь своей семье.
Глава 21
Тьма и ужас
В эту ночь мальчик заснул гораздо быстрее, чем в прошлую. Аластора ужасно раздражала необходимость снова притворяться. Ну, да ладно. По правде говоря, это было довольно весело. Смешно было видеть выражение лица маленькой ведьмы, когда она повторяла свое карманное заклинание, «связывая» его, и чувствовать самодовольную радость мальчишки. Во имя всех королевств, люди действительно самые глупые создания на свете!
Неудивительно, что великие предки Аластора догадались перетаскивать их никчемные души в Нижний мир и нагружать работой, соответственно размеру их мозга. У мальчика в голове было так пусто, что Аластор слышал эхо собственных мыслей.
Он откинул одеяло, заставил мальчика встать и вышел в холл. Дел было много, а времени не очень.
Найтлок ждал его снаружи, у окна. Он пыхтел от нетерпения, так, что стекло запотело от его дыхания. Едва увидев Аластора, хоб оскалился и стал скрести по стеклу, как будто демон мог его не заметить.
– Мой господин и повелитель! – Найтлок с трудом балансировал на верхней перекладине лестницы, но все же рискнул поднять руку, чтобы поковырять в ухе. Аластор решил не упустить возможности и щелкнул гоблина между глаз.
Падая вниз, хоб вскрикнул от неожиданности, но не обиделся. Если бы у Аластора было сердце, оно бы разбилось от одного только выражения его огромных глаз. Шапочка из гнилой тыквы разлетелась на куски, упав в нескольких метрах от гоблина.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание? – спросил Аластор.
Найтлок наморщил лоб:
– Банан?
– Что, прости?
– Ветер?
Рука мальчика схватила хоба за шею, и без того выпученные глаза гоблина теперь буквально вылезали из орбит.
– Господин не объяснил, что хочет услышать, – задыхаясь, выдавил хоб. – Какие слова вас порадуют? Чем Найтлок вызвал ваше недовольство?
– Дом! – хотел громогласно прорычать Аластор, но решил все-таки перейти на шепот. – Ты вычистил дом и почти выдал нас!
Маленький гоблин собрался с мыслями, шмыгая носом и сдерживая слезы. Он был возмущен.
– Эта лачуга не подходит моему властелину! Нет, хоб не станет с этим мириться, ни вверху, ни внизу, ни между мирами! За вашим высочеством следует ухаживать соответственно вашему положению, вы не можете жить среди мусора, который натащили сюда гадкие людишки! Тьфу!
И хоб чихнул, демонстрируя крайнюю степень отвращения.
Аластор присел, внимательно глядя на него, и, поразмыслив, спросил:
– Так ты сделал это для меня?
– Только для вас, Ваше высочество вечный господин кошмаров, приходящих в темные сны!
Бесчувственная поврежденная рука беспомощно болталась, когда Аластор поднимался на ноги.
– Оторвите мне рог, – бормотал Найтлок. – Вы должны забрать его, должны, должны!.. Иначе я не заслужу прощения, и вы всегда будете смотреть на меня с осуждением. Господин, вы должны! Я тупое, глупое существо и не заслуживаю права носить рога!
Аластору традиция лишения рогов всегда была противна. Возможно, потому что гоблины страшно кричали и бились во время наказания. Хуже было только видеть, как они утирают слезы и превозмогают боль сразу после экзекуции, делают вид, что ничего не произошло, и тут же принимаются за работу, несмотря на адскую боль. Он много раз видел, как его отец калечил хобов. За ничтожные проступки, вроде пролитого стакана тролльего молока, например. Иногда он делал это просто потому, что у него было плохое настроение и дела шли не так, как ему хотелось.
Самым ужасным был случай, когда отец заставил Аластора и Пиру смотреть, как отрезали правый рог их няне-хобу – за провинность Аластора.
Он нарушил запрет. Старший из шестерых детей, Аластор мог бы придумать что-нибудь и получше, чем вылазка в мир людей. А ведь он всего лишь хотел, чтобы отец им гордился, но братья постоянно ставили ему подножки. Хотел привести в Нижний мир человеческую тень, чтобы та вечно прислуживала им, но случайно оставил портал между мирами открытым. Через него пробралась ведьма и едва не убила отца. Один-единственный мерзкий человечишка едва не разрушил их империю. И все равно, для Аластора во всем этом самым трудным оказалось перенести наказание, которому подвергли няню.
Притворяясь, что смотрит на свой нос, Аластор взглянул на извивающегося слугу, на его дрожащее маленькое тельце и вздохнул.
– Не трогай больше вещи этих людей, если я не приказывал этого делать. Понятно?
Найтлок кивнул, прижав когтистые ручки к груди. Аластор испугался, что тот снова расплачется, на этот раз – от радости. Так и вышло.
– Ты нашел демона, о котором говорил вчера?
Аластор заключил с мальчиком сделку лишь для вида, чтобы заставить его поверить в честный обмен, но это была всего лишь приманка. Ему, конечно, было интересно, слышала ли маленькая ведьма что-нибудь о Нижнем королевстве, но он не ждал от нее новостей, затаив дыхание. Нет, у него был запасной план.
Найтлок кивнул:
– Да, я нашел его. Он расскажет вам правду о нашем мире. Заклятие над ним не властно, нет. Он не подчиняется Черному трону.
– Как это возможно? – спросил Аластор.
Нет демонов, над которыми не властен Черный трон. Его семья – самая влиятельная в королевстве.
Хоба потряхивало, в горле у него булькнуло, когда он попытался сглотнуть.
– Дело
