Громкий стук в заднее стекло заставил меня подпрыгнуть. Приянка уставилась на нас сквозь тонированное стекло, подняв бровь.
– Давайте, ребятки, нужно объединить наши могучие умы, чтобы взломать ее пароль.
– Ноль – пять – один – ноль, – сказала я, забираясь на водительское сиденье.
– А вот и нет, – откликнулась Приянка, но все же решила проверить. – Блин, и правда. И совсем не смешно. А что такое ноль-пять-один-ноль?
– День рождения Лиама.
– Как мило. Но для пароля абсолютно не подходит.
В последний раз взглянув в бинокль, Роман присоединился к нам, заняв свое обычное место на переднем пассажирском сиденье.
– Машину увозят. Через несколько минут все будет чисто.
– Ладно, здесь только одно сообщение. «Возвращайся домой. Не оставляй всe так», – прочитала Приянка. Но номер показывается как заблокированный.
– Тогда это, наверное, Лиам, – проговорила я, ощущая, как тошнота сворачивается клубком где-то внутри.
«Не оставляй всe так»? Не оставляй что? Убежище? Его?
Всех нас?
– Она искала какие-то адреса?
Приянка тихонько хмыкнула. Я почувствовала, как Роман смотрит на меня, но не могла заставить себя поднять глаза, чтобы увидеть, что заключается в этом взгляде.
– Сейчас посмотрим… Райли, Тампа, Джексонвиль, Нэшвилл… – Девушка прокручивала список. – Погоди-ка. Один адрес повторяется по меньшей мере четыре или пять раз. В Чарльстоне. Зу, знаешь его?
Она протянула мне телефон, показывая большим пальцем на нужную строчку. Когда я увидела название улицы, моя кровь словно превратилась в лед.
«Руби, – подумала я. – Руби, что же ты делаешь?»
– Да, знаю. Именно там держат Клэнси Грея.
Глава двадцать вторая
На улице, укрытой от солнца раскидистыми кронами магнолий, которые слишком много видели за свою жизнь, в маленьком розовом домике с террасой вокруг дома и цветами на окнах живет сын-социопат бывшего президента-убийцы.
– Должна сказать, поставить тут флаг – удачная идея. – Я кивнула в сторону флагштока, который стоял у крыльца, как восклицательный знак. Ярко-красный, белый и синий на улице в неброских тонах. – Так и поверишь, будто он не пытался уничтожить страну.
Я припарковала машину за несколько домов, перед величественным старым строением, выставленным на продажу с табличкой «ПОДЛИННАЯ АТМОСФЕРА ЮГА». Мы подъехали достаточно близко к центру Чарльстона – или, по крайней мере, к его исторической части, где всегда полно туристов. И задерживаться здесь дольше, чем нужно, мне совсем не хотелось.
– Его отца ведь так и не нашли, верно? – спросила Приянка, наклонившись вперед и облокотившись на спинки передних сидений.
– Нет. Грей все еще в розыске. Когда коалиция сил ООН пыталась взять страну под контроль, он сбежал из страны. Официальная версия такова. – Я покачала головой. – Никогда не думала, что у меня будет что-то общее с президентом Греем.
Этот человек причинил нам столько зла, но странное дело, если бы ни его фотографии, мелькавшие на газетных полосах или в теленовостях, сама я бы и не вспомнила, как он выглядел.
Это был какой-то странный ментальный блок. Слишком долго Грей был лишь неким образом: голосом, который преследовал нас, «пси», напоминая о том, что мы ошибка природы. Мы слышали его по радио, когда автобус въезжал в опутанные колючей проволокой ворота лагеря. В объявлениях, которые иногда разбивали тишину в столовой. Он раздавался в динамиках «Бетти», когда мы ехали через неведомую глушь.
– На почтовом ящике написано «Хэтэуэй», – сказал Роман.
– Клэнси и его мать взяли чужие имена – Джон и Элизабет Хэтэуэй, и, по сути, не прятались. – Анабель Круз сообщила нам эту информацию почти сразу – знала, что мы все равно попытаемся докопаться. Но почти все остальное, что я знала о нем, было не больше чем слухами. – Она помнит их прошлую жизнь. А он нет.
– Травма головы? – заинтересованно прищурился Роман.
– Руби.
Я не могла отвести взгляд от дома. Его милый традиционный фасад напоминал лицо доброй бабушки, которая скрывает за мягкими манерами и бесконечным запасом свежего печенья уродливое расистское прошлое.
В глазах обычных людей Лилиан считалась героиней, ее муж – злодеем, так что их сыну оставалась роль жертвы, ребенка, за которого она отчаянно боролась. В этой истории Клэнси Грей, разумеется, с радостью прошел процедуру лечения – доказать другим, что она безопасна. Точно так же, как он «добровольно» вызвался отправиться в Термонд – доказать американским семьям, что «реабилитационные» программы в лагерях действительно работают. Большинство верило, что семейство Грей по-прежнему живет где-то в пригороде Вашингтона, просто Лилиан отказалась принять какой-либо правительственный пост, заявив, что хочет в мире и покое заботиться о своем сыне.
Зная о том, как она «справилась» с этой задачей в первый раз, я была удивлена, что ее отпустили.
Опять же Лилиан было известно многое такое, о чем не знали другие. А Мэл говорила, если хочешь, чтобы кто-то помалкивал, дай ему то, что он хочет. Конечно, Клэнси когда-то тоже знал все эти тайны, пока Руби не забрала у него воспоминания. Запечатала их. Или что там она делает.
Зачем ты пришла сюда?
Дверь открылась. Мы все сползли пониже на сиденьях.
Вышел мужчина в темных очках. Он осмотрел улицу, а затем отступил в сторону, пропуская женщину.
Пусть ее светлые волосы и были перекрашены в черный, не узнать алебастровую кожу и царственный вид Лилиан было невозможно. Насколько я помнила, она работала в лаборатории в колледже неподалеку.
– Значит, у нее есть охрана, – сказал Роман.
– И камеры – над передней дверью и, возможно, над задней тоже, – добавила Приянка. – Охраны не должно быть много – иначе будет очень заметно… Один, может, два качка.
Я переводила взгляд с одного на другого, слегка встревоженная тем, как спокойно они рассуждают.
«Можно подумать, ты сама никогда ничего не крала, – подумала я. – Или никуда не вламывалась».
Роман кивнул.
– Скорее всего, это частная охрана. Если Руби смогла пробраться сюда, и ее не схватили агенты правительства.
– Я тоже так думаю, – согласилась я. – Сначала все счета Греев заморозили, но потом разблокировали – когда Лилиан согласилась выступить
