Между тем Лилиан и ее охранник уселись в черный «рендж-ровер» и уехали.
Приянка демонстративно хрустнула костяшками.
– Что ж, я могу взломать любой замок и вырубить любую камеру. Но есть более легкий путь. Все зависит от того, чего хочет Зу.
– Я хочу попробовать поговорить с Клэнси, – сказала я. – Узнать, виделась ли с ним Руби на самом деле.
– Тогда я за теорию о двух секьюрити: один – для мамы, один – для малыша, – проговорила Приянка. Я с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза: Клэнси уже исполнилось двадцать шесть. – Если он еще внутри и не занят чем-нибудь этаким – что там обычно делают страдающие амнезией бывшие сыновья первых лиц, предлагаю заднюю дверь или окно. Перила у крыльца достаточно высокие – можно забраться на крышу. Но придется как-то отвлечь внимание охранника.
Девушка пристально смотрела на Романа, пока он наконец не поднял на нее смущенный взгляд.
– Хочешь, чтобы я его пристрелил?
– Что? Нет! Это больше похоже не на отвлекающий маневр, а на убийство. -Приянка покачала головой и театрально прижала руку ко лбу. – Увы, во мне снова проснулась склонность к драматическим сценам. Думаю, тебе не составит труда проникнуть на задний двор через боковые ворота. Просто подожди моего сигнала.
– Понятия не имею, что все это значит, – вздохнула я. – Но мы и правда это сделаем?
Роман наклонился вперед и сунул за пояс джинсов пистолет.
– Ладно, – сказала я. – Похоже, что да.
Мы вышли из машины, и Роман поправил мне бейсболку, опустив пониже козырек. И только я собралась поинтересоваться, как мы, не вызывая подозрений, подойдем к дому, парень обнял меня за плечи и притянул поближе к себе.
– Прости, – пробормотал он, – придется немного потерпеть.
– Да, – прошептала я, посматривая в обе стороны, пока мы переходили через улицу. – Это определенно самое ужасное, что случилось со мной за последнее время.
Было еще рано, и воздух в Чарльстоне еще не стал невыносимо влажным. Легкий ветерок гладил мои щеки, окутывая дурманящим запахом магнолий и жасмина, цветущих неподалеку.
К заднему двору шла дорожка, упираясь в неширокие белые ворота. Но Роман, сверкая ослепительной улыбкой, почему-то повел нас к соседнему зданию и вдруг расхохотался.
Я засмеялась в ответ и сразу поморщилась от того, как резанули уши эти громкие звуки на такой тихой улице.
– Делаем вид, что у нас увлекательный разговор, – пояснил он, поворачиваясь так, чтобы я оказалась спиной к тщательно подстриженной живой изгороди у соседнего дома. Парень подвел меня к ней, и его широкие плечи загораживали от меня улицу.
И меня от нее тоже.
– У нас отлично получается, – кивнула я.
Я никогда не думала, какой же он высокий, пока не оказалась так близко. Я ощутила, как с каждым вдохом вздымается его грудь, и подняла на него глаза, всматриваясь в резкие очертания подбородка. Роман повернул голову в сторону дома. Я не очень понимала, что делать дальше, но мои руки решили за меня. Они скользнули по его бедрам, и пальцы сплелись у него за спиной.
Роман вздрогнул, опустил ладони мне на плечи, словно потеряв равновесие. А я уставилась на выпуклые шрамы, которыми была исполосована его правая рука.
Я была уверена, что мне неплохо удается скрывать тревожные мысли о предстоящей встрече с Клэнси, но Роман спросил:
– Ты уверена, что хочешь это сделать?
– «Хотеть» -не самое подходящее слово в такой ситуации, – отозвалась я, невольно вздрогнув. И Роман наверняка почувствовал эту дрожь. – Просто прошлое теперь ощущается гораздо ближе, чем когда мы еще сидели в машине.
Удивительно, но он понял, что я имела в виду.
– Еслиэто будет для тебя слишком или если что-то пойдет не так – подай мне знак. Какой знак вы использовали в Убежище, чтобы привлечь внимание?
Я скрестила руки на груди, касаясь пальцами плеч.
– Пойдет, – кивнул парень. – Пусть одна рука означает, что всe в порядке, – Роман прижал правую ладонь к левому плечу, – а две – что нет.
Я глубоко вдохнула:
– Пойдет.
Приянка громко забарабанила по двери, заставив меня наконец отвести от парня взгляд. Девушка глубоко вздохнула, а затем принялась ходить взад-вперед, опустив плечи и то и дело проводя пальцами по густым волосам. Я видела, что она бормочет что-то себе под нос, но мы были слишком далеко, чтобы услышать.
Наконец дверь приоткрылась. В нее высунулся лысый мужчина в темной рубашке-поло и штанах цвета хаки. Увидев его, Роман напрягся всем телом. И я тоже.
– О, слава богу! – Я хмыкнула, услышав, как Приянка неожиданно изобразила сильный южный акцент. – Сэр, я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи. Не будете ли вы так добры – я обращаюсь к вам по ужасной нужде, как южанка к южанину, как леди к джентльмену.
Я подмигнула Роману.
– Думаю, нам стоит поторопиться.
– Принято, – сказал он.
Еле слышно вздохнув, Роман разорвал кольцо моих рук. Он шел первым, не отводя взгляда от крыльца. Приянка передвинулась так, что мужчине пришлось повернуться к нам спиной.
Здесь дорожка была посыпана не обломками ракушек, как у соседнего дома, а обычным гравием. Сердце чуть не выпрыгнуло через горло, когда Роман подтолкнул меня вперед, помогая перелезть через невысокий забор, и бесшумно спрыгнул следом.
Вдоль узкой дорожки выстроились невысокие фонари и подстриженные кусты, но я не почувствовала там ни камер, ни еще каких-нибудь следящих устройств.
– Может, попробуем забраться на перила, чтобы влезть в окно? – прошептала я. – Или?…
Роман внезапно замер, и я врезалась в его спину. Он протянул руку назад – за мной или за пистолетом?…
Я осторожно выглянула из-за него.
Дорожка вывела нас на дворик, окруженный белым забором и все той же высокой живой изгородью. Небольшая грядка с цветами и какими-то овощами в форме полумесяца, в середине круглый садовый столик. Тарелка с едой – уже начатой – и корзинка вроде бы с тостами.
