Всхлипнув, в порыве благодарности Мариетт прижалась губами к руке мужа, забормотала что-то невнятное. Наверное, и на колени бы перед ним рухнула, если бы не подоспевший Гастон с Мадлен. Они подхватили рыдающую женщину под руки и увели в комнату для гостей.
— Скажи де Лалену, чтобы скорее собирался, — послал маркиз вдогонку дворецкому.
— Думаешь, мэтру Леграну еще можно как-то помочь? — Я закусила губу, из последних сил сдерживая слезы. Не хватало еще мне сейчас разреветься. И без того тошно.
— Сделаю все, что смогу, — оставаясь верным себе, односложно ответил де Шалон.
— Может быть, я могу быть чем-то полезной? — спросила с надеждой. — Моя сила…
— Александрин! — Страж помрачнел еще больше, хотя и до этого напоминал грозовую тучу, готовую в любой момент разразиться ливнем. Обернувшись, приблизился ко мне вплотную и отчеканил строго: — Ты останешься с мадам Мариетт и будешь за ней присматривать.
— Но…
Муж так на меня зыркнул, что все возражения застряли в горле.
— И только попробуй высунуться на улицу, — не сказал, пригрозил, вмиг растеряв всю свою нежность, что появлялась в его взгляде, когда он на меня смотрел.
На вершине лестницы показался еще сонный, но вполне одетый Касьен.
— Поехали, — бросил ему страж, добавив скупо: — Есть дело.
Мужчины ушли, оставив меня изнывать от тревоги. И за мэтра Леграна, и за де Лалена.
А главное — за Морана.
Маркизу повезло. Расспросив кого следует, его светлость сумел выяснить, какой дорогой мага повезут на Льенскую площадь, куда с первыми сумерками хлынул людской поток. Сразу за площадью, вздымаясь к небу остроконечной башней, темнела ратуша. А справа и слева от городской управы расположились одно- и двухэтажные здания с огненно-красной черепицей — в основном торговые лавки и трактиры.
Мэтра Леграна следовало забрать прежде, чем его привезут на запруженную простым людом площадь.
Навенна жаждала отмщения, и никого не волновало, зачем пожилому мэтру понадобились в Вальхейме демоны. Главное — считали все — виновники пойманы и скоро будут наказаны! Горожане с нетерпением ждали первой казни.
— Это безумие, — не переставая твердил Касьен. Молодой человек сидел на козлах черной, без каких-либо гербов кареты. В темной, пропахшей запахами нечистот подворотне, которую должна была миновать кавалькада, сопровождавшая заключенного на казнь. — Мы его ни в жизнь не отобьем! Только сами подохнем.
Горько усмехнувшись, Моран едва не обмолвился о том, что он в любом случае скоро подохнет. Демон не оставлял ему шансов. Благо маг вовремя спохватился, решив, что городские трущобы не самое подходящее место для задушевных разговоров с братом.
— Он спас Александрин. Я ему должен.
— Хоть бы людей своих, что ли, захватил, — проворчал Касьен, который не столько трусил, сколько не хотел преступать закон. Пусть даже ради спасения чьей-то жизни.
— Я не могу их подставлять.
— А меня, значит, можешь! — скрипнул зубами шевалье, нахлобучивая на голову широкополую шляпу и натягивая повыше на лицо темный платок. Было душно, но Касьен благоразумно решил, что лучше уж пропотеть, нежели быть узнанным королевской стражей.
— Ты мой брат. Единственный, на кого я могу положиться. — Моран, успокаивая, провел рукой по холке дернувшейся было лошади, когда мимо по мостовой прогромыхала повозка.
— Много ли от меня толку? — хмыкнул де Лален, воображение которого рисовало мрачные картины: молодой человек видел себя в кандалах в затхлом сыром подземелье, погребенным там заживо. — Вдвоем мы с дюжиной вооруженных до зубов магов точно не справимся. Ты хоть и страж, но все же не всесильный. Да и вообще, в последнее время сам не свой. Видно же, что не в форме.
Моран беззвучно выругался. С каждым днем ему все сложнее становилось себя сдерживать. Забота близких его не трогала, наоборот, провоцировала вспышки гнева.
— Права Александрин, ты что-то от нас скрываешь…
— Тише! — Де Шалон прислушался. Тенью метнувшись к дому, осторожно выглянул из-за угла, а потом, вернувшись к Касьену, скомандовал: — Как и договаривались: ты в драку не лезешь, забираешь Леграна. С охраной я разберусь сам.
— Но это же безумие, — в который раз буркнул шевалье. Однако, видя, что страж его больше не слушает, перестал возражать.
Все, что произошло дальше, отпечаталось в памяти Касьена урывками, хаотично наслаивающимися друг на друга. Шевалье де Лален всегда считал брата весьма одаренным магом, но никак не предполагал, что тот при помощи воздушных арканов сумеет выбить из седла двух стражников, едва их не задушив своей магией, и при этом одной лишь силой мысли сломает руку третьему, попытавшемуся рассечь стражу грудь алебардой.
Несмотря на строжайший наказ не вмешиваться, Касьен планировал помочь Морану. Но, как вскоре выяснилось, его светлость в помощи не нуждался. Маркиз двигался резко, бесшумно, стремительно. Легко, будто играючи, отражал атаки и тут же с молниеносной скоростью и какой-то животной яростью нападал.
— Уноси его! Быстро! — вырвал де Лалена из оцепенения рык стража. Это был голос, принадлежавший Морану и в то же время показавшийся Касьену чужим, совершенно незнакомым. Словно в унисон с братом ему отдавал приказы кто-то другой.
Спрыгнув на землю, де Лален метнулся к повозке, на дне которой лежал пожилой мужчина в длинной до пят рубахе. Простоволосый, неестественно бледный, изможденный.
Пока его светлость без малейших усилий расправлялся с оставшимися двумя стражниками, Касьен подхватил на руки старика, показавшего ему практически невесомым, и рванул обратно к карете, стараясь не наступать на стонущих и медленно приходящих в себя конвоиров.
«Главное, чтобы не узнали», — как молитву повторял про себя Касьен. Чтобы не узнали Морана! Пусть он и в маске, но все же человек публичный. Всем известный страж!
Столкновение закончилось, даже толком не успев начаться. Оттащив поближе к обочине бессознательных стражников, чтобы ненароком их не задавить, маркиз поспешил к карете.
— Поехали!
— Твои глаза… — опешил де Лален, заметив, что белую радужку глаз мага заполняет тьма.
— Потом налюбуешься, — зло прошипел страж и растворился в недрах экипажа.
Вздрогнув всем телом, Касьен дернул за поводья. Карета сорвалась с места и помчалась к отелю Ла Рийер, в котором, изнывая
