Вместе со мной исчезает из этого мира.
ГЛАВА 29
В последнее время я превратилась в ленивую гусеницу, медленно перемещающуюся по дому. Это в лучшем случае. А могла вообще часами не двигаться, бездельничать с рукоделием в саду или коротать время с какой-нибудь книгой, развалившись в кресле мужниного кабинета.
Вместо того чтобы тренироваться утром, оттачивая свое магическое мастерство, до полудня нежилась в постели, пребывая в состоянии легкой дремы.
Но сегодня нам с его светлостью не суждено было поваляться в кровати. А жаль. В кои-то веки у Морана выдался выходной, и я мечтала провести его с мужем, ни на секунду от него не отлипая.
Гусеница-липучка я, самая настоящая.
Заслышав неясный шум, доносящийся с первого этажа, зевнула и лениво потянулась.
— Кто бы это мог быть? — сонно оглядела спальню, не без усилия сфокусировав взгляд на спешно собирающемся супруге.
— Кажется, твои приехали, — сообщил маркиз.
Сон как рукой сняло.
— Ой!
Я тут же соскочила с кровати и тоже принялась одеваться во вчерашнее платье, мысленно благодаря Единую, что эту ночь мы провели в спальне Морана. Маменьке и близняшкам хватит бесцеремонности заявиться в мою комнату, даже не постучавшись.
Нет, я, конечно, рада видеть родных, уже успела по ним соскучиться. Да и рассказать им столько всего нужно. Но могли бы предупредить о своем визите заранее.
Наверняка опять явились всем скопом.
— Помоги мне, — позвала мужа, уже нацелившегося выйти в дверь.
И, пока Моран зашнуровывал мне платье, я расчесывала себе волосы пальцами и пыталась заплести их в более-менее приличную косу.
Все-таки камеристка из его светлости никудышная. Это раздевать он мастер, а прилично меня упаковать, чтобы перекрестье шнуровки не смотрелось косо-криво и не торчало во все стороны, как вскоре выяснилось, непосильная для де Шалона задача.
— Может, Мадлен позвать? — оглядывая результаты своих стараний, неуверенно предложил страж.
Журчание голосов маменьки и Соланж нарастало. Кажется, ее милость обо мне спрашивала. А она ой как не любит ждать.
— И так сойдет. Спасибо. — Чмокнула мужа в щеку и поспешила встречать гостей, нежданно-негаданно нагрянувших в столицу. — Мама, папа, очень рада вас видеть! Это так неожиданно, — сбежала с лестницы, чтобы утонуть в отцовских объятиях.
Потом поцеловала маменьку, щедро раздававшую направо и налево свои улыбки, и обняла Соланж.
— А где Лоиз? — огляделась, не находя вторую близняшку.
Неужели уже в моей спальне проныра, проводит ревизию драгоценностей и откладывает наиболее приглянувшиеся украшения, чтобы потом их у меня выклянчить?
На мгновение показалось, что по лицу отца пробежала тень недовольства. Баронесса же, наоборот, засияла ярче новенького, только что отчеканенного алидора. Из груди младшенькой вырвался вздох.
Не то печальный, не то завистливый.
— Она разве не с вами?
— Лоиз еще вчера должна была прибыть в Навенну. Вместе с мужем! — выложила родительница, которую распирала радость.
— Что?! — Я чуть не подавилась собственным восклицанием и, схватив Соланж за руку, потащила в гостиную.
За нами туда проследовали родители, Моран, тоже слегка шокированный, и служанка, негромко поинтересовавшаяся, желаем ли мы завтракать сейчас или чуть позже.
— Позже, — отрезала я и впилась в родительницу взглядом. — Рассказывайте!
— Последние недели за Лоиз ухаживал один представительный господин. Мы конечно же, поощряли эти ухаживания…
— Но чтобы вот так сразу замуж! Мама! Почему мне ничего не рассказали?
— Ах, все произошло так быстро! Так внезапно, — закатила глаза родительница.
А отец мрачно пояснил:
— Она сбежала. Оставив лишь записку. Когда мы ее прочли, было уже поздно: Лоиз успела выйти замуж. А на следующий день после венчания отбыла в столицу. Мы, конечно же, как узнали, сразу последовали за ней. Я даже толком не успел переговорить с его сиятельством. Украл у меня из-под носа дочь и сбежал! — раскипятился барон. — Поступок, недостойный дворянина!
— Теперь она у нас графиня, — надула губы Соланж и снова вздохнула. На сей раз уж точно завистливо.
Мы с Мораном переглянулись.
— И как же звать нашего графа? — опередив меня, задал злободневный вопрос страж.
— О, вы его хорошо знаете! — снова защебетала маменька, никак не желавшая распрощаться с улыбкой, которая меня уже, если честно, бесила.
Скажите, чему радоваться? Лоиз сбежала! Непонятно с кем обвенчалась! А если бы он ее обесчестил и бросил?
Единая…
— Странно, что ваш друг не сообщил вам о своих планах относительно моей крошки, маркиз, — поджала губы родительница.
— Мой друг?
Пальцы вмиг заледенели. Я подняла на баронессу глаза.
— Мама, кто он?
— Адриен. Его сиятельство граф Адриен де Грамон дю Буа. Приятный во всех отношениях молодой человек.
Если бы я не сидела, наверняка бы рухнула на пол.
Потому что больше не чувствовала под собой ног.
Не чувствовала ничего, кроме боли, стекольным крошевом вонзившейся в сердце. Острыми, больно ранящими осколками, в которые эта тварь, страж, безжалостно превратил жизнь моей сестры.
И мою превратит, если… Если хоть пальцем ее коснется.
— Ксандра, милая, на тебе лица нет! — Радость в глазах матери померкла, сменившись растерянностью, на которую ядовитым пауком наползал страх.
— Ксандра? — Соланж подалась вперед, заглянула мне в глаза, подернувшиеся пеленой слез. — Ты что-то о нем знаешь? Что-то плохое?
Занервничал отец:
— Да что это ты все с маркизом переглядываешься, Александрин! Скорее рассказывайте, что произошло! Это ведь ваш друг, господин де Шалон, демон вас всех побери! — Подскочив на ноги, барон схватился за ворот рубашки, дернул его дрожащими пальцами, ослабляя узел платка, но вздохнуть так и не сумел.
И я не могла. Как будто из комнаты выкачали весь воздух.
— Дворянин! Страж! Всеми уважаемый человек!
Мне показалось, что вот сейчас папа пошатнется и рухнет на пол, сраженный страшным предчувствием. Но он устоял. И с всплеском эмоций, столь несвойственных ему, земному колдуну, кое-как с горем пополам справился.
