— Да, Господи, кто ж тебя неволит? — всплеснул руками сторож. — Живи, как знаешь! Пока твое время придет — состариться успеешь! — обнадежил парня Филимоныч.
— А куда он меня призывать собрался? — напомнил Леньчик.
— Вестники не вечны, — вновь бесстрастно произнес Ангел Смерти. — Их можно уничтожить, как это произошло с хозяином твоего кольца.
— С колывановским колдуном? — спросил Леньчик.
— С настоящим хозяином кольца, — качнув головой, ответил Вестник. — Тот, кого ты называешь колывановским колдуном, уничтожил носителя и завладел кольцом. Он хотел уподобиться Вестникам и избежать неминуемой смерти от старости.
— И как, избежал? — ехидно поинтересовался Леньчик.
— Он умер не от старости, — ответил Вестник.
— Я видел, от чего он умер, — согласился Леньчик, — от осинового кола в сердце. Так значит, я тоже могу когда-нибудь стать Вестником? — Идея бессмертия владельца кольца пришлась парню «по душе».
— Такая вероятность существует, — подтвердил Костекрылый.
— Заманчиво… — задумался паренек. — Да, кстати, а сейчас-то от меня что требуется? Ведь вы же не просто так притащили это кольцо?
— Мне скоро уходить… Туда. — Петраков ткнул указательным пальцем «в потолок». — А так как скончаться мне пришлось скоропостижно, я не успел закончить кое-какие дела… С ними придется разбираться тебе, — огорошил он Леньчика.
— Мне? А я-то тут причем? — «встал в позу» Поташников. — Вы же только что сказали, что не сразу «призовете».
— Ты-то, как раз причем, — произнес сторож, — это следствие вашей детской неразумности…
— Опять колывановский колдун?
— В точку! — кивнул сторож. — Именно по вашей милости сегодня в моем доме произошло убийство.
— Что-то с пацанами? — переполошился Леньчик.
— С ними все в порядке, — успокоил его сторож. — Пока в порядке. Помнишь, я говорил, что смогу сдерживать мятежный дух какое-то время?
— Припоминаю, — ответил Поташников.
— Я сдержал свое слово: я запер его в специальном тайнике вместе с кольцом и книгой, я держал бы его и дальше, но…
— Понятно, ты умер, — сделал вывод Леньчик.
— Я умер, а мой троюродный племянник — Димка Маслов, вчера вечером обнаружил тайник и выпустил обезумевшего духа, за что поплатился.
— Погодите, но мы ведь тогда тоже, вроде как, выпустили его. И ничего — живы здоровы!
— Тут немного другое: когда вы его освободили — он «спал», упокоенный заклятьем, — пояснил Филимоныч. — А я замуровал его, так сказать, «в сознании»…
— Понятно, — понял Леньчик, — чувачок томился в тайнике все эти годы, и немного разозлился?
— Он не просто разозлился — он в ярости! И если он обретет новое тело…
— Стоп! — поежился Поташников, — он что, может воскреснуть?
— Воскреснуть он не в состоянии, но он может вселиться в новое тело, — произнес Вестник.
— Но почему он не вселился в вашего племянника? — спросил Леньчик. — Почему он просто его убил?
— Ему подойдет лишь одно тело — того, кто пробудил его к жизни своей кровью, — мрачно закончил Филимоныч.
— Э-э, старички! — подобрался Поташников. — Не хотите ли вы сказать, что это Андрюхино тело?
— Это так, — прошелестел Вестник. — Если духу удастся овладеть телом твоего друга, добыть книгу и найти ключ от нее — случится большая беда!
— Обалдеть, не встать! — Леньчик устало опустился на табуретку.
— Для вселения колдуну понадобятся силы… Много сил, — добавил покойный сторож. — Значит, будет еще много смертей…
— Вот, блин горелый! А мне-то что делать? — развел руками Леньчик.
— Постарайся, чтобы их было как можно меньше, — произнес Филимоныч. — У меня в доме есть еще тайник — в столешнице письменного стола. Там лежит мой дневник. Найди и прочитай его. Записи помогут тебе одолеть беспокойного духа. Но главное — чтобы он не завладел книгой!
— Да понял я, понял… — Леньчик лихорадочно размышлял, что же ему делать дальше.
— Ну, тогда давай прощаться, Ленька, мне пора… И так уже задержался на этом свете. Бывай, Ленька! — Филимоныч прикоснулся кончиками пальцев к виску, как будто отдавал мальчишке «честь». — Ни пуха…
— К черту! — привычно отозвался Леньчик.
— Не, туда я не хочу! — напоследок хихикнул старик, исчезая во вспышке яркого света, на мгновение разогнавшей по углам тени на маленькой кухне.
Вместе со стариком исчез и Вестник. Леньчик поднял с пола ковш и зачерпнул воды из ведра. Сделав несколько больших глотков, он медленно вылил остатки воды себе на голову.
— Вот тебе и приехал погостить, мать вашу! — раздраженно бросив ковш обратно в ведро, чертыхнулся Поташников.
* * *— Что, Первухин, опять за старое? — Лейтенант Казанцев мазнул недовольным взглядом по разбитой в кровь физиономии задержанного. — Помнишь, что я тебе в прошлый раз обещал? — спросил милиционер, раскладывая на столе перед собой письменные принадлежности.
— Что посадите, гражданин начальник? — переспросил Пельмень, прикладывая пальцы к опухшей губе.
— Хулиганку оформлю, и пойдешь по этапу! Как ты меня достал уже своими выходками! Всю отчетность портишь, сволочь! — выплеснул накопившееся раздражение лейтенант. — Чего тебе неймется? Ладно, понимаю, в первый раз загремел по глупости, да по малолетке… Ну ты ж, Первухин, уже давно не пацан сопливый! Отмотал свое и живи спокойно! Радуйся! Так нет же… Что на этот раз натворил, урод? — Казанцев резко и громко хлопнул по столу ладонью.
От неожиданного хлопка Первухин вздрогнул и испуганно залебезил:
— Не виноватый я, гражданин начальник! Это все Сонька-прошмандовка кляузы на меня строчит…
— Первухин! — прикрикнул на задержанного лейтенант. — Ты хоть мне не заливай! Сонька ему, видите ли, виновата! Я, к твоему сведению, протокол читал!
— А чего тогда спрашиваешь, начальник, раз читал? — неожиданно окрысился Пельмень. — Там же написано все…
— Ты зубы-то тут не показывай, Первухин! — всерьез разозлился следователь. — Не ровен час — выбью на хер, что осталось!
— Да я чо, я ничо, гражданин начальник, — испуганно затараторил Пельмень, шлепая губами. — Я ж просто сказать хотел, что из-за Соньки этой весь сыр-бор и приключился! Она ж, стерва, жопой своей передо мной виляла, буферами трясла! Чо я, фраер беспонтовый, шоб её водярой на халяву поить? А как до дела дошло, так она в крик… Брательника с дружками подписала, хоть они и не при делах…
Дверь в кабинет лейтенанта с грохотом распахнулась, и в помещение ввалился пожилой прапорщик Митяев, сжимающий в охапке завернутую в старое одеяло груду барахла.
— Вот, — буркнул Митяев, вываливая на стол перед лейтенантом свою ношу.
— Что «вот»? — вскочил со стула Казанцев. — Не видишь, что я работаю?! — накинулся он на прапорщика.
— Мне сказали передать, — невозмутимо ответил Казанцев, пожимая плечами, — я передал…
— Что это за фигня? — разглядывая рассыпавшиеся по столу предметы, спросил лейтенант.
— Это улики и вещдоки с убийства Маслова, — почесавшись, все так же невозмутимо произнес прапорщик.
— А почему сюда? Так же нельзя…
— Мне сказали передать — я передал, — вновь завел свою шарманку Митяев. — А вы чего там надо, то и делайте, — отмахнулся от рассерженного следователя прапорщик и вышел из кабинета.
— Черте что твориться! — прорычал Казанцев, падая на стул. — А ты чего ржешь, гнида? — заметив улыбку на лице Пельменя, накинулся на задержанного лейтенант.
— Вам показалось, гражданин начальник, — скорчил постную физиономию Первухин.
— Барахло! На фиг было тащить сюда весь этот мусор? — Лейтенант брезгливо осмотрел скарб, принесенный прапорщиком.
Из обилия испачканных кровью
