– Я надеялся, что ты явилась призвать меня, – сказал голос. – Ведь ты и живая и мертвая – как и должно быть.
Это ее очень встревожило.
– Н-на самом деле я здесь не затем, чтобы позвать тебя, – сказала она. – Я ищу свою сестру Имоджин. Ты, случайно, не видел ее? Вряд ли…
– Имоджин? Имогена? – проговорил голос. – Давным-давно. Пропала. Ее нет давным-давно.
– Ой, – испугалась она. Вдруг здесь, под узким холмом, лежит прорицатель? Не было печали! – Моя сестра жива. У нее светлые волосы, она одета в желтое.
Настало молчание. Затем голос мрачно заговорил:
– Ах эта. Желтая, как зерно, – вот только что она пробежала мимо меня, тая в себе силу, способную принести жизнь в царство мертвых. Я счел, что это предвестье и скоро меня призовут. Нужен ли я сейчас в мире живых?
– Честно говоря, не думаю, – ответила она. – А… а ты кто? Король?
На сей раз молчание затянулось. Потом голос сказал:
– Я забыл.
Кто-кто, а она его понимала. Ей стало его жалко.
– Рано или поздно ты станешь нужен, и тебя обязательно призовут. Скажи, ты знаешь Мониган?
Молчание было долгим и ледяным. Наконец голос проговорил:
– Оставь меня в покое.
Она поняла, что больше он с ней не заговорит. Конечно, Мониган он знал. Тем не менее она учтиво поблагодарила его. Он подарил ей надежду – и такой надежды у нее не было с тех пор, как она очнулась в больнице. «Принести жизнь в царство мертвых», – повторила она и полетела по прохладному проходу между церковных деревьев. Лес был такой прозрачный, что она сразу увидела бы Имоджин, если бы та была поблизости. Но в лесу Имоджин не было.
Имоджин нашлась за опушкой по ту сторону леса, где склон холма переходил в поле. Там буйно росла земляника. Имоджин сидела среди кустиков и безобразно объедалась. С ней такое происходило сплошь и рядом, когда она сердилась на себя. Губы, руки, весь перед брючного костюма были в розовых пятнах от земляничного сока. Имоджин с бешеной скоростью рвала ягоды и заталкивала их в себя.
– Какой изысканный вкус, – донеслось до призрачной Салли, когда она подлетела поближе.
Салли до того обрадовалась, что нашла Имоджин, что с минуту просто порхала над ней и смотрела, как она ест. Потом вспомнила, что ей нужно было не просто найти Имоджин, но еще и сделать кое-что. Еще минута ушла у нее на то, чтобы вспомнить, что надо поднять в больнице руку, чтобы остальные как-то ей помогли. Она висела в воздухе и старательно поднимала руку. Напряглась изо всех сил, но, судя по всему, это было попросту невозможно. Она не имела никакой власти над собственным телом, оставшимся на семь лет в будущем. Пять отчаянных минут она лихорадочно придумывала, как же заставить работать эти далекие мускулы, а Имоджин совала в рот ягоду за ягодой. Потом стало поздно. Дерево рядом с ней высветилось зеленым от двойной вспышки молнии. Миг – и ударил гром.
Имоджин выронила горсть земляники и вскочила на ноги, ударили первые капли.
– Ой-ой-ой! – закричала она. – В грозу нельзя быть возле деревьев!
Снова сверкнула молния. Имоджин завизжала. Ее визг потонул в раскатах грома, но призрачная Салли видела, как она визжит: рот у нее был открыт, губы побелели в свете молнии. Потом Имоджин скрылась за стеной дождя. Повернулась и бросилась бежать прямо в поле. Призрачная Салли едва не потеряла ее. Ринулась следом и нашла Имоджин по чистой случайности: та в панике металась по полю, не разбирая дороги и неловко поддергивая штанины. Призрачная Салли металась вместе ней и паниковала ничуть не меньше. Они обе представления не имели, куда бежать. Все скрылось за дождем. Призрачная Салли боялась отвлекаться: вдруг она снова потеряет Имоджин из виду. Она знала, что пошевелить рукой сумеет, только если вернется в больницу, но тогда она потеряет Имоджин. А Имоджин боялась останавливаться. Один раз она продралась сквозь живую изгородь с визгом: «Здесь нельзя! Кусты тоже дерево!» – а потом снова пустилась бежать, но в конце концов поскользнулась на мокром склоне и покатилась вниз, заливаясь слезами.
– Чужие. – Сквозь хлесткий шум дождя донеслось бормотание. – Сказать… зажечь маяк… не получится… переговоры… предостеречь…
Призрачная Салли поняла, куда они угодили. Склон, по которому скатилась Имоджин, был одним из круглых курганов. И его обитатель заметил их. Теперь Мониган знает. Она почуяла обман. Как ни старалась призрачная Салли удержаться возле скорчившейся в траве фигурки Имоджин, она почувствовала, как ее отталкивает прочь. И одновременно обнаружила, что возле нее валяется какая-то вялая тяжелая штуковина – неужели чья-то рука? Салли содрогнулась и уронила ее.
Голос Неда произнес:
– Она тебя нашла! Всем сосредоточиться.
Салли снова лежала на больничной койке и от охватившего ее уныния даже не могла сказать, что ничего у нее не вышло. К тому же она ощущала себя там тверже и отчетливее прежнего. Чувствовала тяжесть вздернутой на вытяжке ноги. Все остальное болело – довольно сильно.
– Глазам своим не верю, – сказала Шарт.
Все смотрели куда-то за ее койку. Салли покосилась туда.
Там виднелась размытая желтая фигурка. Промокшая девочка в желтом брючном костюме, оборванная, будто беспризорница. Вокруг нее хлестал бестелесный дождь, от которого она мокла еще сильнее – и смотрела на них с явным ужасом.
Размытые губы зашевелились. Салли слышала, что они сказали – но больше никто:
– Я намерена считать все это каким-то жестоким футуристическим экспериментом. Я отказываюсь думать, что сошла с ума.
Бедная Имоджин, подумала Салли. Как ей, наверное, было страшно.
Фенелла с поразительным хладнокровием вцепилась в спину взрослой Имоджин всей наманикюренной пятерней:
– Живо! Объясни ей!
Взрослая Имоджин успела только податься вперед и открыла рот, чтобы заговорить, но тут на пороге появилась миловидная медсестра.
– Пять часов!.. – деловито начала она. Увидела размытое желтое привидение. Подскочила. Развернулась и вышла с окаменелой маской спокойствия, как у человека, притворяющегося, будто ничего не произошло.
– Быстро, пока она не вернулась! – сказала Шарт.
– Имоджин, – сказала взрослая Имоджин, – пожалуйста, поверь, что это правда. Я – это ты. Взрослая ты. Ты через семь лет. Ты меня понимаешь? Вот какой ты станешь.
Размытые синие глаза обратились к ней. Да, призрачная Имоджин поняла ее, но ей не понравилось то, что она увидела.
– А это Шарт, Фенелла и Нед Дженкинс, – торопливо добавила взрослая Имоджин.
Размытые глаза осмотрели всех по очереди и вроде бы узнали. У нее получается лучше, чем у меня, подумала Салли.
– А это Салли, – сказала Имоджин. – Мониган собирается забрать Салли.
Размытая Имоджин уставилась на Салли. Губы у нее снова зашевелились.
– Это не Салли. Волосы не те.
Фенелла подалась к взрослой Имоджин:
– Я знаю, в чем дело. Имо, это Салли, честное слово. Когда она выросла, волосы у нее потемнели. Так часто бывает. Теперь ты мне веришь?
Вот, оказывается, почему я считала, что у
