– Что?! – воскликнула Салли. – Они не могли! Не может быть! Они бы не смогли! Значит, я все-таки вернулась отомстить!
Внизу появилась Фенелла собственной персоной:
– А, Имоджин все страдает? Я стибрила четыре булочки к чаю.
– Для Салли могла бы и не тибрить, – сказала Шарт.
– Еще бы! Конечно! – неслышно закричала Салли.
– А я не для нее. Я сама две съем, – сказала Фенелла. – А чего это Оливер рычит на лестницу?
– Там наверху мышь, – по-прежнему сипло ответила Имоджин.
– Ладно, пойду поймаю, – сказала Фенелла.
Это для Салли было уже слишком. Едва она прочитала записку, как в ней снова раздулся воздушный шар от злости и страха. А теперь злость и страх захлестнули ее, растворили, вытолкали сквозь стену, через поле, и она полетела, кружась и вертясь в воздухе, неведомо куда.
IVПосле этого Салли, наверное, целый час была снова как в тяжелом сне, даже хуже прежнего. Она оказывалась то там, то сям, но совсем не представляла себе, как туда попала и что с ней было в промежутках. Поскольку каждый раз, стоило ей опомниться, кругом все звенело от мальчишеского бормотания, она решила, что по большей части оставалась в школе. Сначала она очутилась среди самых маленьких мальчиков, которые стояли в очереди за чем-то, и у каждого в руках было по липкой коричневой булочке. Потом оказалась в унылой комнате, серой, гулкой от простора, где сидели и что-то писали два-три серых, унылых мальчика. Их оставили после уроков в наказание. Был там и Сам, серый, как гранит. Он сидел и проверял тетради. Салли немного повисела в воздухе возле него, размышляя над тем, ненавидит ли он оставаться после уроков так же, как и мальчики. Лицо его было мрачнее тучи. Волосы на затылке – тоже серые, как железо, – топорщились, и это напомнило Салли встопорщенные перья на груди серого, как железо, орла, который нахохлился на насесте, прикованный за ногу цепью.
– Простите, сэр… – спросил из дальней дали унылый мальчик.
– Ну что еще, Перкинс?
Рука Самого с красной шариковой ручкой проворно вычеркивала слова – чирк, чирк. Написала на полях: «Подойти ко мне».
– Мне надо в туалет, сэр, – сказал мальчик.
– Вы ходили туда пять минут назад.
Шлеп! – Сам захлопнул тетрадь. Шлеп! – отправил ее в стопку проверенных. Шлеп! – положил перед собой следующую.
– Да, сэр. У меня слабый мочевой пузырь, сэр.
«Чирк, чирк» – вычеркивал Сам. Поставил галочку.
– Превосходно. – Орлиное лицо поднялось и уставилось на мальчика, успевшего привстать. – Можете выйти, Перкинс, однако вы должны отдавать себе отчет, что за каждую минуту, проведенную вне этой комнаты, вам придется провести в ней полчаса. Ступайте.
– Да, сэр. – Мальчик помедлил и сел обратно.
Ему нужно было пройти из конца в конец два длинных коридора, а потом еще вернуться, не считая времени в промежутке. Это означало бы еще три часа в наказание, даже если бежать бегом. По лицу мальчика было видно, что он разозлился.
Сам опустил клюв и поставил еще три стремительные галочки. Легкое движение под железной кожей на его щеке показало, что он удовлетворен. Он наслаждался происходящим. Обожал выявлять попытки сжульничать. Салли поняла это – и не решилась привлекать его внимание.
Прошло еще какое-то время, полное смутного звона, и она очутилась в теплой коричневой комнате с толстым коричневым линолеумом на полу. В этой комнате стояла железная кровать, белый шкафчик с красным крестом на дверце и письменный стол. За столом сидела Филлис, а перед ней вытянулась очередь из мальчиков. Филлис скрутила крышечку с пузырька и дала маленькому мальчику таблетку.
– Возьмите, Эндрю. Охриплость не прошла?
Мальчик запрокинул голову, выпятил грудь и несколько раз глубоко, сипло вздохнул. Похоже, ему было трудно дышать.
Филлис ласково улыбнулась – ангел справедливости.
– Хрипов нет, – сказала она. – Завтра приходить не нужно, Эндрю. Ну что, Пол, как ваш нарыв?
Эндрю испарился, на его место ступил крупный мальчик с красной припухлостью над губой. Филлис подняла ласковую, прохладную руку и потрогала нарыв. Высокий мальчик скривился.
– Пожалуй, завтра покажем его школьному врачу, – сказала Филлис. – Подождите здесь немного – я дам вам мазь. Теперь вы, Конрад. Давайте взглянем на ваш палец.
Мама сейчас очень занята, виновато подумала Салли. Нельзя ей мешать.
Еще через некоторое время она обнаружила, что снова очутилась рядом с Самим. Он шагал по коридору в окружении толпы мальчиков. Один из них нес металлоискатель.
– Говард, мы не будем применять его, если у нас не возникнет сомнений, – говорил Сам. – Всем известно, какой невосполнимый урон археологии нанесли неоправданное применение металлоискателя и еще более неоправданные раскопки. Мы должны проявить ответственность. Грир, вы ведь пометили нужное место?
Один из мальчиков заверил его, что да, пометил. Сам ускорил шаг, оживленно болтая на ходу. Он был как вихрь – это на него иногда находило: пальто развевалось позади, будто крылья, оно словно притягивало и увлекало всех встречных, такое радостное волнение охватило Самого. Даже помолодел, с нежностью подумала Салли.
– Кто знает, что это может быть? – сказал Сам. – Вероятно, пушечное ядро. Несомненно: ведь наша Школа стоит на территории бывшего поместья Манган, где войска Кромвеля во время Гражданской войны осаждали роялистов. Возможно, мы натолкнулись на их лагерь. Да, – сказал он, когда они протопали за дверь, вихрем увлекая Салли за собой, – я однозначно голосую за пушечное ядро как за самое вероятное.
Они очутились снаружи, в золотисто-зеленом свете раннего вечера. Спортивное поле тянулось к дальним деревьям в легкой белой дымке, плоское, как озеро, блестящее, как вода. Звонкое бормотание школы вдруг осталось далеко позади.
– Нельзя исключать и возможность, что это что-то более раннее, – продолжал Сам, вихрем вырвавшись на зеленый простор. – Здесь у нас неподалеку несколько древнейших британских поселений, но я сомневаюсь, что там много металла. Скорее, металл остался со времен римского владычества. Должен сказать, я не прочь раскопать тайник с римскими монетами. Подобные случаи юристы называют «найденный клад». Ну-ка, мальчики, кто из вас знает закон о найденных кладах?
Салли приостановилась. На открытом зеленом пространстве ей снова стало не по себе. Несмотря на спешащую толпу вокруг, она была беззащитна. И испугалась, что растает. К тому же Сам был по-прежнему очень занят.
– Разумеется, – говорил он, вихрем увлекая всех прочь от нее, – нельзя списывать и возможность полного провала. Это может оказаться склад банок от кока-колы.
Салли стушевалась обратно в звенящую, бормочущую школу. Теперь здесь витал сильный запах мясной подливки из кухни. В сторону кухни спешила Филлис в сопровождении женщины в белом комбинезоне и с мятой
