А что же мой Иоко? Как он выглядит сейчас? Я растерянно смотрела на такие незнакомые и взрослые лица своих друзей и не могла отыскать среди них самое дорогое. Неужели мой проводник тоже превратился во взрослого мужчину лет сорока, как Тимай?
Какие отношения у меня могут быть со взрослым дядькой? Как я могу любить мужчину, который окажется старше меня лет на двадцать, если не больше? Сердце норовило выскочить из груди, стуча как барабан, и я чувствовала, что эмоции вот-вот вырвутся на свободу.
Стены башни все дрожали, мелкие камни еще сыпались откуда-то с островерхой крыши, и каменная плитка продолжала вибрировать под нашими ногами.
Иоко появился откуда-то из мрака, из темной ниши в самой глубине зала. Хромающий, покрытый светящимися искрами и серой пылью, он шел навстречу мне, и его облик менялся на глазах. Вот он – юный мальчишка с высокими скулами и наивной улыбкой, вот стройный юноша с непослушными прядями длинной челки, вот хмурый воин с жестким взглядом. Лишь его глаза оставались неизменными, и их пронзительная синь проникала в самую глубину моей души. На какой-то миг я вдруг не смогла определить его возраст, он являл собой образ сильного Хранителя, в руках которого была судьба целого мира, но потом все снова поменялось, и Проводник стал прежним, таким, каким я его всегда знала: молодым, сильным, красивым.
Это был все тот же Иоко, и его губы изогнулись в невеселой улыбке.
– Отлично, – тихо проговорил он, – хвала Создателю. Мир Синих Трав свободен, но он все еще нуждается в своих Хранителях.
Проводник покачнулся и медленно опустился на пол.
Глава 37
1Спать хотелось ужасно. Тяжелая голова то и дело клонилась на грудь, а глаза слипались совершенно независимо от моей воли. Я изо всех сил таращилась на горящие поленья, прогоняя навязчивую дремоту, но это не помогало: я засыпала и норовила свалиться на коврик перед камином.
А спать было нельзя.
Следовало поддерживать огонь, поить раненого Иоко отваром и давать ему лекарство. Агама возложила эту обязанность на меня и сказала это тоном, не терпящим возражений.
– Что значит «кто будет сидеть у его кровати»? – удивилась она, когда об этом спросил Лукас. – София его Спутница, ответ очевиден. Уходите все вниз и не мешайте.
Агама обработала раны моего Проводника, и мне пришлось ей помогать, хотя в деле врачевания я мало что смыслила. Волшебница не обладала ловкостью маленького Бдука, и ее пальцы причиняли много боли, а голос звучал резко и громко, и все время казалось, что старая чародейка испытывает ко мне странную неприязнь.
Агама теперь действительно выглядела немолодой. Волосы прорезали серебристые нити, под глазами залегли морщины, и даже крупные губы утратили свою безупречную форму. Уголки опустились вниз, и лицо женщины приобрело грустное и недовольное выражение. Лишь ее желтоватые, немного дикие глаза по-прежнему сияли неземной мудростью и волшебной проницательностью.
И моему Иоко она помогла.
В мрачной высокой синей башне оказалось полно довольно милых жилых комнат, одну из которых мы и заняли. Полукруглая, с каменным полом и высокими стрельчатыми окнами, закрытыми плотными ставнями, она показалась мне на удивление уютной. На полу лежали толстые коврики, на деревянном диванчике с резными подлокотниками – разноцветные подушки и мягкие пледы. В углу стояли высокие деревянные шкафы, а чуть поодаль – удобная кровать с резными столбиками.
– Это моя спальня. Ну… то есть когда-то была, – пояснил Иоко, когда, хромая и опираясь на мое плечо, привел нас на самый высокий этаж башни. – Я помню, Со, как ты спрашивала, что прячется за этими дверьми. Теперь знаешь.
– Меньше болтай и не трать силы, – посоветовала ему ставшая серьезной и суровой Агама. – Думаешь, Зоман оставляет чистые раны?
Мы вдвоем уложили Иоко на широкую кровать, и мне было велено развести огонь в очаге.
– Надо, чтобы было жарко, понимаешь, девочка? – холодно сказала Агама. – Так что шевелись.
Я схватилась за дрова, уложила их в камин, сверху пристроила немного соломы и озадаченно оглянулась.
– Тут нечем разжечь.
– Со, у тебя есть Посох, – устало напомнил Иоко.
Агама стягивала с него пропитанную кровью рубашку и даже не оглянулась на мой вопрос.
– Не знаю, смогу ли пользоваться силой, потому что не чувствую ее, – пробормотала я в ответ.
Действительно, после того как проклятие разрушилось, меня покинуло ощущение невероятной энергии, которая бурлила во мне. Я стала самой обыкновенной девочкой, и кожу уже не покалывали серебристые искры, а вены не взрывал горячий поток волшебства. Мне даже показалось, что на щеке явственно проступило дурацкое родимое пятно.
Впрочем, думать об этом не было сил.
Агама взглянула на меня и сердито покачала головой.
– Чему только учил ее Зоман? Девочка, разве твоя сила в том, что ты чувствуешь? Разведи огонь и не трать время. Быстрее!
В ее голосе послышалось раздражение, и я, вздохнув, подумала о своем Посохе. Удивительно, но волшебное оружие тут же появилось у меня в руке, и я едва не уронила его на пол от неожиданности. Огонь весело запылал в печи, и совсем скоро комната наполнилась приятным теплом.
– Раны этого паука могут причинить много неприятностей, – приговаривала Агама, суетясь около столика.
Откуда-то появились баночки и коробочки с мазями, и мне снова было велено помогать.
– Нет тут особенных ран, – буркнул Иоко, когда Агама велела ему лечь. – Это царапины.
Я осмотрела свою толстовку, залитую кровью Проводника, испачканные джинсы и подумала, что чародейка права: из царапин не вытекает столько крови.
– Я промою твои раны, остановлю кровотечение и наложу швы. Придется немного потерпеть, – сказала она.
Как уже было сказано, в медицине я не смыслила ничего. Конечно, замазать царапины бетадином я могла, но, как только увидела у Иоко рваную рану выше колена, мне стало дурно и захотелось зажмуриться.
– Со грохнется в обморок, – пробормотал побелевший Проводник и схватил меня одной рукой за запястье.
– Ничего, привыкнет. Она же твоя Спутница, наверняка ей придется еще и не такое залечивать. Я уже второй раз зашиваю на тебе дырки, Им-Сиан. Теперь-то ты должен вспомнить, – ответила Агама, открывая крышку пузатой баночки.
– Я помню, сражение с Зоманом. Первое сражение, в котором я проиграл.
– Да, тот длинный рубец на твоей спине, который так долго не заживал… Ты тогда уже утратил память и ничего не понимал. Чурбан, которого я пыталась вытащить с того света. Лучше бы там и оставила.
– Сейчас есть такая возможность…
Дальше Иоко не смог рассуждать. Агама велела мне держать его за плечи и принялась вычищать рану и накладывать швы. Никто из наших друзей не мешал, и какое-то время в комнате слышалось лишь потрескивание пламени да недовольное ворчание старой чародейки.
Иоко оказался терпеливым парнем и молча перенес все, что мы делали.
