Среди достаточно теплой осени наступило неожиданное временное похолодание - суровое дыхание еще не растаявших на севере Европы огромных мощных ледников.
- Снег упал, - сказал вслух пораженный, восхищенный юноша, но, вспомнив о Большелобой, нахмурился. Положив на край каменного выступа небольшую сложенную вдвое собачью шкуру, сел на нее и, как раньше Большелобая, стал ждать. Ждал долго. Голый, ослабленный, он продрог, но не возвращался к огню, неотрывно всматриваясь в заснеженную чащу.
Когда начало темнеть, все же ушел в пещеру. Погревшись у костра, подбросив в него хвороста, он укутался в медвежью шкуру и снова вышел из пещеры.
Уже совсем стемнело. Ловчее Рыси начал впадать в отчаяние. Собравшись с силами, он уже пошел было искать Большелобую, но тут снизу послышалось как кто-то начал взбираться на скалу. Ловчее Рыси вскочил на ноги, хотел подбежать к правому краю выступа, за которым начинался крутой спуск, но упал. Поднявшись, добрался до него, придерживаясь руками за стену скалы. Глядя вниз, он оторопел - какой-то странной формы предмет, покачиваясь, двигался по уступам скалы вверх. Когда Ловчее Рыси разглядел что это такое, то не поверил глазам - предметом был мертвый, небольших размеров олень. Из-под него выглядывала голова Большелобой, которая с трудом медленно, пошатываясь, взбиралась на скалу. Левой рукой она держала одну из задних ног животного, а правой - одну из передних, причем в самой ее тонкой части, чтобы ширины ладони хватило еще держать и копье.
Дойдя до самого крутого уступа, женщина остановилась и с огорчением посмотрела вверх. Этот высокий уступ спасал людей в пещере от хищников. Взобраться на него с тяжелой ношей без посторонней помощи было невозможно.
Ловчее Рыси поспешил жене на помощь. Он был слаб, а она изнурена, и
только с огромным трудом им удалось наконец притащить добычу к костру.
По всем закоулкам пещеры разливался аромат жарящегося мяса.
Большелобая ворошила палкой в костре.
Когда мясо поджарилось, долго его молча ели. Не прожаренное, оно было очень жестким, и Большелобая, которая не имела таких мощных челюстей, как Ловчее Рыси, откусывала мясо, оттягивая его зубами от куска и надпиливая каменным резцом с зазубринами.
Ловчее Рыси жевал теперь без труда и никакой боли при этом в голове не ощущал, потому что уже значительно оправился от раны.
Они сидели на ворохе звериных шкур, откинувшись на большой, тоже накрытый шкурами камень.
Раньше кончив есть, Ловчее Рыси обнял любимую, привлек к себе и нежно прижался лицом к ее черным волнистым волосам. Большелобая, отложив в сторону еду, вытерла сальные пальцы о шкуру под собой, и радостно приласкалась к нему.
- Большелобая убила оленя. Как Большелобая смогла? - спросил Ловчее Рыси, не переставая удивляться ее необычной для женщин силе.
- Большелобая говорила Ловчее Рыси: "Возьми на охоту". Ловчее Рыси говорил: "Женщина не ходит на охоту. Женщина сидит у огня. Женщина - слабая и погибнет на охоте", - возмущенно сдвинув брови, произнесла Большелобая. - Ловчее Рыси говорит: "Будет беда, если женщина возьмет в руки оружие. Так старики говорят, так все говорят".
- Ловчее Рыси больше не будет говорить так. Но пусть Большелобая больше не ходит на охоту. Если в племени узнают, что Большелобая охотница, все с ума сойдут от ярости. Все бросятся на Большелобую. Большелобую убьют.
- Большелобая знает - Большелобой еще Лежащий Зубр говорил это. Большелобая больше не будет ходить на охоту. У Большелобой есть муж. Ловчее Рыси добудет мясо - Ловчее Рыси умеет.
- Пусть Большелобая расскажет, как охотилась, - попросил молодой охотник, очень желая услышать рассказ на самую любимую для мужчин тему.
- Большелобая ходила по лесу - искала следы. Снег упал, снег везде - следы легко найти. Большелобая видит - у ручья олени. Снег падает, много падает. Подкрасться легко - плохо видно, когда много снега падает. Большелобая подкралась. Олени совсем близко. Большелобая видит какой слабый олень. Большелобая как побежит! Олени как побегут! Большелобая - к слабому оленю. Большелобая знает - надо сразу кидать, а то олень - раз, два, три и будет далеко. Большелобая как кинет копье! Олень уже не бежит - Большелобая попала в оленя.
Охотник вскрикнул, впечатленный ее рассказом. Никто в племени не мог так легко и интересно, как она, рассказывать. Восхищенно выпучив глаза, он воскликнул:
- Большелобая - сильная, Большелобая - быстрая! У Большелобой меткий глаз и верная рука!
Женщина блаженно растянулась на мягкой подстилке, положив голову на ноги мужу. Томно прикрыв глаза, она сказала:
- Когда Ловчее Рыси опять станет сильным, Большелобая и Ловчее Рыси вернутся к глупым людям (так она называла сородичей Ловчее Рыси). Ловчее Рыси станет вожаком. Все будут бояться Ловчее Рыси. Охотники будут отдавать Ловчее Рыси добычу.
- Ловчее Рыси не будет делить добычу! - неожиданно оживился и громко заговорил Ловчее Рыси. - Ловчее Рыси ни у кого не отнимет добычу. Пусть каждый ест свое мясо!
- Нет, неправильно, милый, - тоже оживилась Большелобая. - Надо добычу делить, а то одни обожрутся другие умрут от голода.
Этот довод озадачил молодого охотника.
- Ловчее Рыси станет вожаком. Ловчее Рыси будет хорошим вожаком. Будет справедливо делить мясо. Всем будет нравиться Ловчее Рыси, - сказала Большелобая.
- Ловчее Рыси не сможет - справедливо делить так трудно, - с сожалением вздохнул юноша.
- Совсем нетрудно. Если Ловчее Рыси трудно, Большелобая поможет. Большелобая охотно поможет. Большелобой нравится делить мясо, - улыбнулась женщина.
Эти слова успокоили Ловчее Рыси. И тут он задумался. Ему представилось, как он станет вожаком, и он замечтался. Когда он опять посмотрел на Большелобую, то, к удивлению своему, увидел, что она заснула. Это его сильно раздосадовало, потому что он очень желал ее сейчас. Но почему-то он не стал ее будить и, с большим трудом пересилив желание, продолжал сидеть, влюбленно глядя на милое, дорогое ему лицо. Яркий свет костра не попадал на него: оно находилось в полутени. Поэтому синяков на нем почти не было заметно. Во сне лицо Большелобой выглядело по-детски нежным. Ловчее Рыси с интересом рассматривал красивые черты возлюбленной, и это доставляло ему удовольствие. Он старался сидеть, не шевелясь, боясь спугнуть ее сон.
И вдруг ему
