- Мертвец ходит?! - спросил с недоумением и страхом в голосе Ловчее Рыси. О таком ему еще не приходилось слышать: его сородичи, исповедовавшие малоразвитые религиозные представления, верили в духов, призраков, но до ходящих мертвецов пока не додумались.
- Иногда мертвецы встают из могил. Мертвецы это могут - мертвецы сильнее живых. Иногда мертвецы даже нападают на живых. Чтобы забрать с собой в могилу.
Большелобая нагнала на Ловчее Рыси еще больший страх, чем тот, который внушало ему опасение, что Лежащий Зубр ожил, ищет их или поджидает в племени. Она заметила, как юноша побледнел и каким ужасом наполнились его глаза.
- Но мертвецы не нападают, когда много людей. Боятся. Мертвецы ищут одного человека, ищут двух человек. Тогда нападают.
Это она уже выдумала, рассчитывая хоть обманом склонить любимого согласиться возвратиться в племя. Хитрость удалась ей вполне. Ловчее Рыси настолько был простодушен, настолько велико было влияние на него Большелобой, не только как женщины, несказанно осчастливившей его своей любовью, но и как женщины необычайно умной, намного превосходящей умом его соплеменников, что он верил ее каждому слову, как верит каждому слову своей матери малое дитя. Он сразу же согласился и даже выразил готовность двинуться в путь хоть прямо сейчас.
Ловчее Рыси и Большелобая вернулись к соплеменникам, когда Ловчее Рыси совершенно оправился от ранения, снова стал таким же сильным, как и прежде. Впрочем, ждать не пришлось долго: исключительно жизнеспособные первобытные люди оправлялись даже от тяжелейших ранений поразительно быстро. От синяков и ссадин на лице и теле Большелобой тоже не осталось следов.
Настал день, когда наш герой и его возлюбленная, держась за руки, вышли из леса и стали подниматься по склону к площадке перед пещерой. Взялись они за руки, потому что по древним обычаям это был знак заключения брачного союза. Ловчее Рыси невольно вспомнил, что точно также шли Лежащий Зубр и Большелобая, когда он впервые увидел ее.
И также, как Лежащего Зубра, соплеменники бросились обнимать его. Большелобую они встретили с гораздо меньшей радостью. Появление их было большой неожиданностью для сородичей. Они не сомневались, что тех уж давно нет в живых.
Люди Племени горного барса пришли в неистовый восторг, когда узнали, что Медведь убит. Впрочем, они уже догадывались о смерти долго не возвращаюшегося вожака. Сейчас же радовались подтверждению догадки, в которую даже боялись поверить.
Для поднятия авторитета мужа Большелобая научила его сказать, что не она, а именно он убил вожака. Молодой охотник сообщил это сородичам с немалой гордостью. Не будем строго судить его за то, что он не отказался присвоить чужую заслугу и похвалялся ею: в те времена понятия честности, совестливости, скромности пребывали в самом зачаточном состоянии и в такой же мере были усвоены нашим героем.
Выполнил Ловчее Рыси и другую просьбу жены - взял власть в племени в свои руки. Сделать это было нетрудно, ибо она никому не принадлежала: сородичи так боялись Медведя, что хотя считали его погибшим, никто не решился пока занять место вожака. Ни один из мужчин не осмелился оспорить у Ловчее Рыси право на власть: все знали, что теперь нет никого в племени, кто бы мог сравниться с ним в силе. К тому же всем по душе был добрый нрав Ловчее Рыси. Они не могли представить никого, кто бы мог их больше устроить в качестве вожака, чем он. Видимо, поэтому с такой радостью и встретили его возвращение.
Как ни поверил наш герой Большелобой, все же полностью преодолеть свой страх перед возможностью того, что Лежащий Зубр, и правда, ожил и вернулся в племя, ему полностью не удалось, и, приближаясь в окружении радостных сородичей к пещере, он невольно бросал по сторонам беспокойные взгляды, ожидая увидеть воскресшего богатыря. Радовался, что не видит его. Но опасался, что тот находится сейчас в пещере и вот-вот выйдет оттуда. Все подошли к ней. Остановились. Оживленный разговор продолжался здесь. Ловчее Рыси невольно с внутренним напряжением всматривался в густой мрак между корявыми краями входа в пещеру, страшась разглядеть в этом мраке могучую фигуру Лежащего Зубра. Наконец наш герой не выдержал и спросил соплеменников:
- Лежащий Зубр здесь?
Едва он это сказал, как все сородичи, только что шумно, весело разговаривавшие, все разом замолчали и уставились на него изумленными, непонимающими взглядами.
- Лежащий Зубр умер. Кто-то убил Лежащего Зубра у реки. Лежащего Зубра хоронили. Ловчее Рыси Забыл? - сказал Белый Ястреб.
Другие сородичи закивали, зашумели, подтверждая слова Белого Ястреба.
- Ну вот, видишь, Лежащего Зубра нет здесь. Большелобая правду сказала, а Ловчее Рыси не верил, - произнесла Большелобая.
- Правда?! Лежащего Зубра нет здесь? - снова спросил соплеменников Ловчее Рыси, словно желая еще более удостовериться в том, что услышал.
- Ловчее Рыси глупый? Почему Ловчее Рыси спрашивает? Разве кто умер, - может вернуться? Крепко очень спит. Не может проснуться. Ловчее Рыси не знает? - спросил Филин, приземистый очень широкий, словно квадратный, молодой охотник. У него было круглое, обрамленное светло-русыми волосами и бородой лицо, с крючковатым длинным носом и огромными серыми близко поставленными глазами.
- Ловчее Рыси видел, Большелобая видела - Лежащий Зубр ходит в лесу. Как живой.
- Да-да, - закивала Большелобая, - Лежащий Зубр ходит в лесу - Большелобая видела.
Сородичи снова замолчали. Лица их вытянулись, глаза с выражением дикого ужаса воззрились на Ловчее Рыси и Большелобую. Затем все перевели взгляды на Синеокого. Это был зрелых лет мужчина - типичный неандерталец, коренастый, с мощной мускулатурой. С большой головы спадали до плеч мелкокудрявые рыжие волосы, заметно поредевшие на макушке. Постриженная огнем борода была короткой. Она почти смыкалась на губах с такими же рыжими усами. Странными казались на этом грубом обветренном лице большие чистейшей голубизны глаза, смотревшие доверчиво-нежным, как у ребенка взглядом. Вдруг его глаза изменились: расширились, открыв большие с красными прожилками белки, зрачки стали беспокойно вращаться. Широкие ноздри начали раздуваться. Казалось, что Синеокий умалишенный, у которого начинается какой-то приступ. На самом деле он был в совершенно здравом уме. Просто, как сейчас бы сказали, играл роль. Впрочем, у многих художественно одаренных людей бывают странные душевные порывы, похожие на поступки невменяемых. У Синеокого, относившегося к числу
