Сейчас они смотрели на Синеокого, желая узнать, что скажет он по поводу того, что погибший и похороненный Лежащий Зубр вдруг объявился в лесу. Знаток сказаний о сверхъестественном изрек то, что они и ожидали услышать:
- Это призрак.
О приведениях, духах, как говорилось выше, люди Племени горного барса были достаточно наслышаны.
- Нет, - отрицательно замотал головой Ловчее Рыси. Он сказал:
- У призраков нет следов. Лежащий Зубр ходит по лесу - есть следы. Ловчее Рыси нюхал следы - запах Лежащего Зубра.
- Да-да, - закивала Большелобая. - Лежащий Зубр не призрак.
Сказанное сейчас нашим героем и Большелобой поразило соплеменников даже еще больше, чем сообщение об увиденном в лесу Лежащем Зубре, которому полагалось находиться в могиле. Привыкшие получать ответы на загадки потустороннего мира у Синеокого, они снова, затаив дыхание, смотрели на него в надежде узнать, каким образом у призрака появились следы? Но авторитетный, одержимый, вещающий откровения муж на сей раз молчал, что случалось с ним редко.
Тогда заговорила Большелобая, она подробно изложила свою версию, которую поведала недавно нашему герою. Причем подкрепила ее парой страшных сказок, слышанных в родном племени. Она нагнала на сородичей Ловчее Рыси даже еще больший страх, чем на него. Сказанное ею поразило их воображение сильнейшим образом, и они уже готовы были поверить в выходящих из могил и гуляющих мертвецов, как вдруг один неандерталец сказал:
- Нет. Этого не может быть, - твердым уверенным тоном заявил он. Звали его Чудной, нередко также - Балбес. Он тоже имел типичный неандертальский облик. Но внимательный взгляд заметил бы в его внешности особенность, не свойственную сородичам: у этого человека был несколько больший, чем у них, шишковатый лоб. Но чему же он был обязан своими отнюдь не лестными прозваниями? Долгое время люди Племени горного барса считали самым умным среди них Лежащего Зубра, но понимали, что Большелобая намного умнее его. Поскольку та была чужеземка, то, конечно же, не могли признать ее превосходства над ними. Неандертальцам едва хватало сообразительности смутно догадываться, что самый умный в племени человек - это Чудной (мы будем использовать менее обидное имя). И как было не догадываться об этом, когда он почти безошибочно предсказывал погоду, когда на охоте его советы оказывались более ценными, чем советы самых бывалых охотников. Даже шившим одежды и готовившим пищу женщинам он давал советы, которые те признавали весьма полезными, так как позволяли внести усовершенствования в работу. Тем не менее упомянутые выше имена закрепились за ним. И никому не приходило в голову называть его по-другому. Но почему? По той же причине, по какой имена эти и были даны ему. Получил он их потому, что большинству сородичей казалось слишком странным его поведение. Уже то, что Чудной подолгу наблюдал за недостойными мужчин занятиями женщин, - однако, не вникнув в чью работу, не смог бы, конечно, давать им полезные советы - выглядело уж очень чудно в глазах соплеменников, как и то, что он подолгу любил наблюдать за движением облаков, течением струй воды, внимательно рассматривать насекомых, всевозможные камни, растения, кору, листья деревьев, и т.п. Кроме вполне нормальных, но просто непонятных соплеменникам сторон его поведения были и самые настоящие странности, без которых, наверное, не может обойтись ни один гений, а Чудной был никто иной, как гениальный неандерталец. Единственный человек в племени, который не очень уступал ему в сообразительности, была Большелобая. Поэтому он любил вести с ней беседы. Поскольку цель его в таких разговорах явно была далека от стремления соблазнить ее, Лежащий Зубр никогда не возражал против них. Даже, напротив, охотно становился слушателем, как, впрочем, и другие соплеменники. Они внимали этим беседам буквально с открытыми ртами, потому что речь шла о неведомых им предполагаемых причинах окружающих явлений природы. Почти всегда соплеменникам казалось, что в этих спорах побеждает необычайно умная чужеземка, поскольку она лучше владела речью. В реальности же было с точностью наоборот. И она сама чувствовала, что уступает собеседнику в глубине и доказательности суждений. Поэтому со временем стала уклоняться от споров с ним. Однако сейчас, конечно, уклониться не могла.
- Нет. Этого не может быть, - говорил он. - Не могут мертвецы выходить из могил и ходить, как живые.
- Тогда кто же это? Если не призрак, не мертвый, не живой, то кто? Пусть Чудной скажет, если знает, - усмехнулась Большелобая.
Чудной не ответил на вопрос, а заметил:
- Если Лежащий Зубр вылез из могилы, мертвый или живой, то могила должна быть разрыта. Значит там сейчас
