– Надеюсь, они не задержат нас надолго, – проворчал Борис, – чтобы мы смогли поесть и убраться отсюда. – Он огляделся по сторонам и продолжил: – Здесь каждая женщина одета одна смехотворнее другой, но должен отметить, что твой будущий муж превзошёл всех во внимании, которое он уделяет собственной внешности. Можно подумать, этим он может кого-нибудь одурачить.
– Одурачить?
– Вся левая сторона его тела покрыта шрамами. У нас есть описание всех его ран… Отец затребовал его.
Так вот почему Цзян носил высокие воротники и длинные рукава – чтобы спрятать свою кожу.
– Я слышала, с ним в детстве произошло какое-то несчастье, – заметила Кэтрин.
– Бегал по замковой кухне, и на него опрокинулся целый котёл кипящего масла. Полагаю, что после такого, в масле сварили всех поваров и кухарок.
– А его заболевание?
– О, он типичный слабак. Полагаю, он дрожит от ужаса от одной только мысли о жарком дне, – хохотнул Борис, – возможно, это слишком сильно напоминает ему о том, как его ошпарило маслом. Подозреваю, именно поэтому он не поехал встречать нас. Он слишком нежный, и слишком привык к тому, что здесь потворствуют каждой его прихоти к шёлку и синей краске для тела.
Прежде чем Кэтрин успела спросить что-то ещё, их проводили к банкетному столу.
Принцесса сидела слева от короля Арелла, принц Цзян сидел справа от своего отца, по другую его руку усадили Бориса. Пока Цзян разговаривал с её братом, Кэтрин украдкой наблюдала за женихом. Он говорил слишком тихо, чтобы она смогла разобрать слова, но со своего места она увидела его покрытую шрамами сторону. Она разглядела ухо принца, слишком маленькое, как будто большая его часть сморщилась от жара. Его взгляд увял и выглядел уставшим, хотя в позе принца не было ни единого намёка на утомление.
– Принцу немного нездоровится, – сказал ей сир Роуленд по прибытии в Чаррон, но сейчас Цзян выглядел хорошо. Возможно, Борис был ближе к правде, и Цзян попросту поленился поехать навстречу своей невесте. Мысль о том, что Цзян считает свою будущую жену чем-то неважным, разозлила Кэтрин. Однако она быстро позабыла о своих чувствах и позволила себе немного расслабиться. Король Арелл был хорошим хозяином, он рассказывал истории о своём дворе и истории Питории, но никогда не доминировал в разговоре, как это делал её отец. Кэтрин в ответ рассказывала ему анекдоты, которые вычитала из книг о королеве Валерии, и сравнивала моду в Бриганте и Питории.
– Что ты ожидаешь от этого союза, который мы заключили с твоим отцом, Кэтрин?
Кэтрин удивилась, что король спрашивает её мнение в последний момент, поэтому ответила сухо.
– Моя задача – достойно представить Бригант.
– Вы с этим уже справились, принцесса. Все вами весьма очарованы.
Кэтрин улыбнулась и покосилась на принца Цзяна, который, казалось, за весь вечер даже не взглянул в её сторону. Теперь он описывал что-то Борису в больших подробностях, активно размахивая руками. Кэтрин напрягла слух и услышала достаточно, чтобы понять, что Цзян описывает процесс производства шёлка для своего камзола. На лице Бориса читалась смесь отвращения и скуки. Принцесса улыбнулась, а затем задумалась, не появится ли после свадьбы аналогичное выражение и на её лице.
Вечер продолжался в точности так, как и все предыдущие до него – с речами и танцами. Принц не танцевал, а Кэтрин приходилось душить зевки, пока один дворянин за другим посвящали ей свои танцы. После этого Кэтрин представили ещё более огромному количеству лордов и леди. Принцесса улыбалась и снова и снова пускалась в один и тот же разговор о её странствиях, Бриганте и красотах Питории.
Наконец, король откланялся и ушёл, что означало, что и они теперь могли быть свободны. Таня и Сара проводили Кэтрин в её покои, принцесса так устала, что едва могла стоять. Перед дверью в гостиную стоял слуга с серебряным подносом, на котором лежал маленький конверт. Внутри была записка.
«Сады могут показаться тебе интереснее танцев.
Завтра в девять утра на террасе?»
– Кто это прислал?
– Принц Цзян, ваше высочество. И он ожидает вашего ответа.
Кэтрин растерялась. Она не должна была видеться с принцем наедине до свадьбы, и она определённо не хотела выслушивать лекцию о производстве шёлка. С другой стороны, Бориса и Нойеса это явно разозлит.
Это всё решило.
– Передайте принцу Цзяну… да.
Таш
Северная Питория
Таш лежала в задней части фургона, греясь на солнышке. Грэвелл сидел впереди, рядом с возницей, который возвращался на свою ферму, удачно распродав все овощи на дорнанской ярмарке. Верхом или даже в ежедневном дилижансе, который запускали на время выставки, было бы быстрее, но у них не было столько денег, потому они договорились с возницей, что за десять копеков с каждого он завезёт их так далеко на север, как только может. Оттуда они пойдут пешком.
Повозка двигалась медленно, зато фермер ехал, не останавливаясь, с утра до вечера. Они миновали несколько блокпостов, установленных для поимки убийцы, но поскольку там заправляли местные, которым вообще ничего не платили, Таш сомневалась, что эти меры принесут какую-нибудь пользу. Старикам и мальчишкам было куда интереснее брать взятки, чем ловить беглецов. Людей шерифа было видно в каждом городе, они предупреждали людей, чтобы те не вздумали приютить у себя злодея, Эдиона Фосса, хотя вряд ли кто-то бы решился на такое. В глазах общественности он был опасным убийцей.
Ближе к ночи, когда они остановились на очередном блокпосте, Грэвелл и Таш выбрались из фургона. Возница почти доехал до дома и не мог везти их дальше. К преграждающему дорогу столбу был неуклюже приклеен плакат.
Грэвелл изучил его.
– Разыскивается за убийство. Эдион Фосс. Семнадцать лет, тощий, каштановые волосы. Награда: двадцать пять кронеров, – охотник отошёл в сторону, чтобы Таш тоже смогла рассмотреть плакат, – хорошая картинка. Похож?
Таш кивнула. Описание Эдиона было предельно точным.
– Он стоит половину бутылки с дымом. Весьма щедрое предложение, как по мне. Хотя если мы заберём и бутылку, и награду, я возражать не стану.
– Но ты же не стал бы сдавать его шерифу, не так ли? Я же говорила тебе, это не он убил помощника шерифа. Это сделал Холивелл. Если Эдиона поймают, его повесят.
– Да, ты права. Он не убийца, он всего лишь вор, который отирается с убийцами. Он не должен лишиться жизни, только руки, а может и каких-то других частей анатомии.
Таш улыбнулась.
– Ты ведь шутишь, правда? Я хочу сказать, мы всего лишь хотим вернуть обратно наш дым.
Но Грэвелл лишь отошёл в сторону, бормоча себе под нос:
– Если этот идиот избежит наказания, они все подумают, что могут безнаказанно воровать у меня. И все начнут воровать у меня.
Эдион
Шпорбек, Северная Питория
Когда Марш поправился, они поехали быстрее, но,
