В работу своего заместителя я не вмешивался, он сам прекрасно справлялся со своей задачей, а в этом деле командовать должен только один человек, и мешать ему было бы огромной ошибкой. Как Ржавый и обещал, через пять минут интенсивность ракетного обстрела уменьшилась до минимума и в атаку пошли штурмовые роботы, и заработала наша самоходная артиллерия. Противник занервничал и открыл суматошный огонь, но долго ему стрелять безнаказанно не дала наша штурмовая авиация, практически молниеносно уничтожив артиллерийские спарки крупного калибра. Где-то до трети всех наших штурмовых роботов вышли из строя или были уничтожены прямыми попаданиями, но оставшиеся две трети, преодолев поле отчуждения, подъехали к стенам и стали пробивать проходы для пехоты, в том числе подрывая минные закладки.
Первая линия обороны была уничтожена полностью, вторая пока молчала, хотя и ей досталось неслабо, но в любом случае пехоту посылать было рано, не все ещё замаскированные огневые позиции были выявлены, а мы не имели такой дурной привычки своих бойцов посылать на убой. Мы всегда стремились избежать потерь среди личного состава, хотя, конечно, не всегда это удавалось, но в любом случае потери наши должны быть минимальны. Пусть уж мы технику потеряем, чем проверенных и надёжных бойцов, каждый из которых мог бы стать красой и гордостью любой армии этого мира. Такие уж у нас собрались псы войны, все поголовно прирождённые воины, которых, как известно, в каждом поколении рождается не более двух процентов от общего числа.
Дистанционно управляемые штурмовые роботы, проделав проходы, пошли дальше вглубь, где и столкнулись с отчаянным сопротивлением следующего оборонительного пояса. Сразу подавить все огневые точки не получилось, пришлось немного отступить и продолжить методичный расстрел из арты и установок залпового огня с головками самонаведения, а штурмовая авиация наносила точечные удары по выявленным целям. Вторая линия обороны под столь слаженным воздействием продержалась полчаса, и штурмовые роботы, преодолев ее, взялись за следующую линию, которая под нашим напором продержалась всего лишь девять минут, после чего взялись за следующую линию.
Гвардия герцога ди Хорста выдохлась и местами прекратила бессмысленный огонь. Практически точно такая же картина была и с крепостью герцога ди Грасси. Помощи им ожидать не приходилось, основные резервы были уничтожены или пленены нами во время неудавшегося путча, а замки их вассалов уже были нами захвачены. Всё это транслировалось в режиме реального времени по нашему внутреннему информационному инфоканалу на всё королевство Лейрин. Пошли мы на это сознательно, чтобы всем остальным была наука на будущее, так сказать в воспитательных целях.
Все должны были накрепко усвоить одну простую и незамысловатую мысль: мы пришли сюда всерьёз и надолго. Хотите жить спокойно, включайтесь в общую работу по восстановлению, а если вздумали устроить против нас ещё один заговор, то будьте готовы к тому, что сейчас происходит с герцогами и их вассалами. Вот такой у нас демотиватор, без особых изысков, но очень уж убедительный. Сурово? Да сурово, но без недопустимых зверств, зато предельно ясно и доходчиво.
— Тур, мы ещё сделаем три полных залпа, и пожалуй, можно будет нашу пехоту посылать для зачистки руин родовой крепости. Тяжёлое вооружение практически полностью выведено из строя или уничтожено, — послышался удовлетворённый возглас моего заместителя, умело командовавшего нашей пусть и небольшой, но такой грозной армией.
— Это хорошо, Ржавый, хотя ты знаешь, что… Пора тебе уже от своего позывного избавляться и предстать перед широкой общественностью под своей настоящей фамилией и именем, а если по каким-то своим соображениям не хочешь, выбери сам, какое только пожелаешь, — обронил я, внимательно наблюдая, как отстреливает последний залп самоходная артиллерия с реактивными установками залпового огня и пехота погружается на бронетехнику, готовясь пойти в атаку.
— Да и тебе, командир, не мешало бы от своего погоняла избавиться, а то всё Тур да Тур, а звать-то тебя как по-настоящему я до сих пор так и не знаю, да и никто не знает, — совершенно справедливо заметил он, мы ведь никогда по-настоящему друг другу не представлялись и не лезли с расспросами, не интересуясь прошлым друг друга. Нас объединяло только суровое настоящее, а о будущем мы особо и не задумывались, а уж прошлое не интересовало вовсе. Жизнь ведь это здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом, вот мы и жили, а теперь, видать, пришло время окончательно сбросить маску, хотя от имени своего и фамилии с отчеством я давно отвык. Оно, конечно, осталось в памяти, но где-то далеко, задвинутое на самый край из-за ненужности и невостребованности, я был человеком с прозвищем Тур или для всех Нестор Махно, и мне этого вполне хватало. Хватало как раз до сегодняшнего дня, а теперь я должен, нет, просто обязан был извлечь его наружу и озвучить хотя бы один раз, а потом оно опять уйдёт в небытие.
— Моё настоящее имя Ярослав Юрьевич Громов, этническая принадлежность русский, ни к какому конкретно роду или клану не принадлежу. Одним словом, вольный казак. Вернее, был таковым, а теперь уж от былой вольности не осталось и следа. О моём настоящем имени, будь добр, не распространяйся, это только между нами, пусть для всех я так и останусь Нестором Ивановичем Махно.
Помолчав несколько мгновений, Ржавый поднялся и, оправив зачем-то армейский комбинезон, сделал пару шагов в мою сторону и, остановившись, стал говорить:
— А я Майкл Квери, по девичьей фамилии матери, бастард герцога ди Хорста. Моя мать была служанкой в его замке, который мы сейчас штурмуем. Узнав, что мать беременна, он выкинул её на улицу без всякого содержания, и пришлось ей бежать в Империю Орла, чтобы скрыться от разъярённой герцогини. Осела она на комбинате по переработке отслуживших своё космических кораблей, и я, сколько себя помню, возился с ржавыми железяками, оттого и прозвище такое ко мне приклеилось.
— Значит, это твоя личная вендетта, я правильно понимаю? — осторожно поинтересовался я у него,
