В том виде, в каком оно существует сейчас, государством его назвать было сложно, какая-то дикая смесь прошлого монархического уклада с элементами управления ферсианским подпольем, и всё это без чётко прописанных регламентов и законов. Стихийно оно всё так складывалось, а это никуда не годится. Надо было выстраивать чёткую иерархическую властную вертикаль, но как её строить, если не знаешь, каким будет само государство?! Тут надо со знающими людьми советоваться и вырабатывать стройную концепцию, чтобы она удовлетворяла самые широкие массы населения, иначе дров наломаешь, мама не горюй. К таким делам с бухты-барахты не подходят, слишком уж серьёзное дело. Тут нужны теоретики, экономисты, финансисты с социологами и даже философы-концептуалисты, и вот они, скорей всего, должны быть на первом месте в этом длинном списке требуемых квалифицированных специалистов для столь судьбоносного дела.
Всё стало очень сложно, одно дело — бегать с лучемётом, и совсем другое — заниматься проектированием будущего государства, вещи по своей сути несопоставимые, а тут вдруг приходится заниматься такими делами, что раньше и помыслить не мог. Тут тебе и социалка с образованием, экономика и финансы, внутренняя и вешняя политика, плюс ещё информационная составляющая. Столько всякого и разного, и всё это в одном флаконе. Отчего голова кругом идёт, и всё из-за того, что как таковой нет общей концепции строительства государственного образования, нет конституции, нет законов и институтов, занимающихся контролем их соблюдения. Всё управляется в ручном режиме и висит буквально на волоске, оборви его, и всё обвалится.
Волоском этим является наша армия, которая и контролирует властную вертикаль и исполнение наших приказов и распоряжений, что не есть хорошо. Если так и будет продолжаться, наша армия превратится в армию чиновников и бюрократов, потеряв при этом главное своё качество, а именно способность квалифицированно воевать. Последствия потери боеспособности неизбежно приведут к нашему падению, это лишь вопрос времени, а чтобы этого не допустить, жизненно необходимо ускорить создание гражданской вертикали власти и вывести армию за скобки, в том числе и из политического процесса. Армия должна заниматься тем, для чего она и предназначена, а именно защищать, но это будет уже только тогда, когда гражданская структура будет выстроена в полном объёме.
— Нестор, ты всё голову ломаешь? — послышался звонкий голосок Олии, подходящей к моему рабочему столу с подносом в руках, на котором дымились две чашечки натурального кофе.
— Ломаю, — согласился я, — потому как ничего другого мне не остаётся. Слишком много всего надо сделать, причём в кратчайшие сроки, вот и приходится голову ломать постоянно.
Поставив на стол поднос, Олия присела напротив меня и, с сочувствием вздохнув, взяла чашку кофе и, сделав маленький глоток, произнесла:
— Тебя в приёмной дожидаются Леонид Рашпиль с Енотом, хотят переговорить по какому-то очень серьёзному делу, а ты всё никак не отзываешься на постоянные вызовы секретаря.
Взглянув на запавшую клавишу, я беззлобно выругался сквозь зубы и, включив её, взял с подноса чашку и маленькими глотками выпил кофе и поинтересовался:
— Тебя что, специально позвали, чтобы ко мне войти?
— Разумеется, — насмешливо отозвалась она и, поставив опустевшую чашку на поднос, добавила: — Тебя никто не решался побеспокоить, вот и вышли на меня и попросили взглянуть, чем ты тут таким важным занят.
Это что-то новенькое, раньше вламывались в кабинет без всякого спроса по нескольку раз на дню, а теперь, видите ли, перестали себе это позволять. Нет, определённо что-то изменилось.
— Хорошо, Олия, скажи им, пусть войдут, — попросил я её, силясь сообразить, что такого могло измениться, раз эти два человека перестали вламываться в мой кабинет, но всё никак не мог уловить эти изменения, а они определённо имели место быть.
Олия, подхватив поднос, удалилась, а спустя пару минут в кабинет вошёл штаб-майор вместе с начальником службы безопасности и, поприветствовав меня, присели в креслах.
— С чем пожаловали, господа?
Рашпиль с Енотом мимолётно переглянулись друг с другом, и начальник службы безопасности заговорил:
— Командир, по вашему приказу мы всё выяснили насчёт профессиональной куртизанки мисс Элизабет ди Клари. Её действительно по вашу душу направили. Вы её главная цель, чем она усиленно сейчас и занимается. Её задача — всеми правдами и неправдами попасть в вашу постель и закрутить бурный роман. Нанял её министр финансов, барон Амадей ди Шрай, вернее даже не нанял, она давно на него работает. Какова его цель — не совсем понятно. Если за компроматом, то в нынешних условиях клубничку и за компромат считать нельзя, мелочёвка самая настоящая, не стоящая даже выеденного яйца, а вот если с разведывательной целью или как агента влияния в ваше окружение внедрить, то да, перспективно. Сейчас мои спецы деликатно за ним присматривают, но пока каких-либо подозрительных контактов не замечено, придётся наладить радиоэлектронную систему наблюдения и перехвата. Вероятнее всего, он со своими покровителями держит связь через какой-нибудь хитрый гаджет, но мы действительно установили, что в его штате таких куртизанок целый выводок имеется. Все красавицы с утончёнными манерами, как на подбор, прошедшие качественную подготовку. Есть основания полагать, им поставлена цель влезть в постель к самым значимым персонам нашей армии и в особенности к Ржавому, как командующему нашими вооружёнными силами.
— Это уже что-то, есть на что опираться, — выдохнул я без какого-либо удивления, нечто подобное я и предполагал, не доверял я ему от слова совсем. Он, конечно, опытный финансист, спору нет, одно то, что он добился отсрочки платежей по суверенному долгу, чего стоит, но тем не менее за его спиной маячила чья-то незримая тень, и это напрягало. Избавляться от него было преждевременно и даже нежелательно, пусть пока поработает на своём месте, а мы посмотрим со стороны, будут железобетонные доказательства его вины, за жабры возьмём, а сейчас не время ещё. Ему замены нет, и это самая главная проблема.
— Хорошо, с этим разобрались. Есть у тебя что-нибудь ещё?
— Пока нет, но мы работаем, — бесстрастно проговорил Енот и умолк, предоставляя слово Леониду Рашпилю.
Штаб-майор, чуть подавшись вперёд, заговорил:
