Неужели она подписала их во сне? Если так, значит, в ней проснулся полезный для королевы талант.
Но, рассмотрев один из указов внимательнее, Хэсина поняла, что его написала не она. Почерк на документах был лучше, чем ее собственный. Он отличался тем же нажимом и стилем, что и у нее, но в нем отсутствовали крошечные несовершенства, которые сводили с ума ее преподавателей по каллиграфии. Это было особенно заметно в трех символах, обозначавших ее имя.
«Ты всегда делаешь ошибку в слоге си, – зазвучал в ее голове голос Цайяня. – Ты немного не доводишь кончик третьего штриха, когда закругляешь его над первым».
Как-то раз он положил ладонь на ее руку и показал, как проводить штрихи. Вспомнив об этом, Хэсина достала чистый лист, взяла кисточку и написала свое имя. А потом сравнила его с теми, что значились на документах – благодаря Цайяню, – и смяла свой листок.
Она никогда не научится справляться с делами так, как с ними справлялся бы Цайянь.
Чувствуя себя поверженной, Хэсина вышла из тронного зала и направилась в свои покои. Мин-эр помогла ей снять измятый рюцюнь и наполнила ванну. Вообще-то у Хэсины не было времени на водные процедуры, но, как по ней, правление могло идти ко всем чертям. К чему было даже пытаться?
Но когда Мин-эр вынимала шпильки из ее волос, Хэсина вспомнила о жертвах, которые уже успела принести. Потом она заглянула в зеркало, и оттуда на нее посмотрело лицо матери.
«Можешь поставить королевство на колени. Мне плевать!»
У Хэсины похолодели пальцы ног и рук.
– Оставь меня.
– Но как же ванна?
– Уйди.
Хэсина закрыла глаза – она не хотела видеть выражение лица Мин-эр – и открыла их, только когда все служанки вышли из комнаты.
В ее покоях воцарилась мертвая тишина. Хэсина поднялась со стула, стоявшего перед зеркалом, и пошла к рабочему столу. Достав из сумки прямоугольный сверток, она начала разворачивать шелковую ткань – уголок за уголком, – пока не вынула из нее книгу матери.
Она очередной раз провела пальцем по трем символам на обложке. Очередной раз смахнула невидимую пыль с измятой страницы, словно надеясь избавиться от преграды, разделявшей слова книги и ее сознание. Сейчас ответы были нужны ей как никогда, но книгу это не волновало.
– Я в тупике, – призналась она тишине. В каком бы направлении она ни шла, ей не удавалось найти выход.
Она оказалась в тупике. Она заблудилась. Точно так же, как в тот раз, когда пошла по тайному коридору и свернула не туда – в проход, который был длиннее и шире всех тех, по которым она ходила раньше. Несколько часов спустя отец нашел ее и отвел в свои покои. Он заварил ромашковый чай и зажег все свечи до единой. Он качал ее на руках, отгоняя все страхи прочь. Он учил ее, как найти выход из любого лабиринта.
«Как запомнить проход, который тебе нужен? Не следует сразу пытаться найти особенности, которые отличают его от других. Сначала стоит поискать сходства, черты, связывающие новое со старым. А как запомнить все проходы на свете?»
«Заучить их наизусть?»
«Это не под силу даже Цайяню. Нет, нужно всего лишь глубоко дышать и идти вперед».
«Куда именно?»
«По пути дыхания. По тому пути, который мы знаем, но не замечаем. Его можно назвать инстинктом. Он первейшая из всех истин. Так что сделай вдох. А теперь еще один. И еще один – и так до тех пор, пока не забудешь, что ты намеренно дышишь так глубоко. Ищи дорогу, пока не забудешь, что ты намеренно ищешь ее».
С самого начала она стала сражаться с этой книгой. Теперь она сдалась. Непроглядная темнота коридоров помогала ей услышать, как где-то впереди капает вода или свистит ветер. Помогала почувствовать, как меняется каменная кладка. По этим знакам она находила выход. Так же кромешная тьма непонимания помогла ей открыть свой разум и впустить в него слова книги. Не значения, а формы, ритм, с которым они маршировали по ее черепу, стрекот их тайного языка. Она впитывала в себя непонятные символы один за другим – все быстрее и быстрее, пока они не заполнили ее, словно цикады, пойманные в банку, которые залезали друг на друга и сражались между собой, чтобы быть услышанными.
«Вдыхай», – напомнил ей отец. Хэсина потеряла его. Она утратила его подарок – самое ценное, что у нее оставалось. Но его голос жил в ее голове.
«Сделай вдох».
«А теперь еще один».
«И еще один».
Одна из цикад стрекотала громче остальных. У нее было множество ножек, но ее тело составляли три вертикальных штриха, находившиеся над двумя неровными, пересекающими друг друга линиями.
«Нужно искать сходства».
Можно было предположить, что эти три вертикальных штриха находились над иероглифом, который обозначал слово гора.
Можно было предположить, что весь этот символ соответствовал яньскому слову правда.
В теле Хэсины напряглись все мышцы до единой. Почему она не видела этого раньше? Как она могла забыть? Когда Одиннадцать героев сожгли былые книги и дали право на образование женщинам и простолюдинам, они не стали изобретать новый язык. Они всего лишь изменили те символы, которые уже существовали, сохранив основы и убрав дополнительные линии, число которых могло доходить до дюжины. Поэтому корни нового языка уходили в тот, что существовал еще в древности.
Чтобы понять значения этих символов, ей нужно было забыть то, что она знала. Ее разум наполнился новыми ассоциациями. Их согнало вместе дуновением ветерка, о существовании которого она не догадывалась раньше.
Хэсина медленно перелистнула книгу на первую страницу. Провела рукой по ее морщинкам, а потом посмотрела на колонку слов, которая располагалась внизу.
Некоторые из них были слишком не похожи на свои упрощенные версии, но значение прочих она могла угадать:
Что есть правда? XXХ ее ищут. XXХ ее воспевают. Хорошие короли отдают XXХ, чтобы ее услышать. Но в тяжелые времена правда – это первое, чему мы XXХ.
ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о правдеОна закрыла книгу и снова провела пальцем по трем символам, которые были расположены вертикально на правой стороне обложки. Два из них она могла прочитать. А что до третьего… чем дольше она смотрела на него, тем больше он напоминал ей слово, которое обозначал. Короткие вертикальные линии в центре квадрата из штрихов, соединенных вместе.
Цитаты на странице.
Мудрые высказывания в книге.
Постулаты.
Книга постулатов Одиннадцати.
Хэсина боялась поднять палец. Она была убеждена: стоит ей сделать еще один вдох, и символы снова превратятся в жучков. Еще одна секунда, и окажется, что ее открытие
