проблемой, я был в беде и дальнейшая моя жизнь изменится. Я не понимал, насколько
сильно изменится, но я знал, что прежней она уже не будет. Однажды увидев красоту
звезд, ты не посмотришь на землю.
Я позволяю воспоминаниям кружить во мне и не отпускаю их, пока подхожу к
офису. На двери висит знак «ЗАКРЫТО», но сквозь стекло я вижу пробивающийся свет и
тень человека, проходящего мимо. Я тихонько стучу в дверь костяшками пальцев и жду.
Некоторое время спустя я замечаю движение за дверью и вижу пару глаз, смотрящих на меня сквозь очки в форме кошачьих глаз, а затем слышу звук
отпирающегося замка, и двери открываются.
— Мистер Казалес, — говорит Патриция, глядя на меня снизу вверх.
Я встречался с ней однажды, когда она организовывала поездку в Лас Палабрас, на
небольшой вечеринке, и выглядит она точно так же, как и в тот раз. Коротко остриженные
волосы, острый нос, такой же взгляд из-под еще более острых очков.
— Пожалуйста, зовите меня Матео, — отвечаю я со своей самой очаровательной
улыбкой. Она кокетливо кивает.
— Конечно, Матео. Проходите.
Дама жестом приглашает меня, и я вхожу в маленький офис. Здесь беспорядок, и я
точно могу указать на рабочее место Веры, потому что там еще грязнее. Под монитором
валяется целый арсенал губных помад и пустые на вид банки из-под диетической колы.
— Полагаю, вы пришли сюда обсудить ситуацию с Верой, — произносит
Патриция, прислонившись к двери кабинета, который, думаю, принадлежит ей.
Я киваю, и ко мне приходит это нервирующее ощущение, как будто я родитель, встретившийся с учителем своего ребенка или что-то в этом роде.
— Она, конечно, не в курсе, что я здесь, — говорю я быстро, чтобы изменить ее
мнение. – И она возненавидит меня, если узнает об этом. Но я просто хочу услышать от
вас настоящую историю. Иногда мне кажется, что она, ограждая меня, не рассказывает
всего.
Это не совсем правда. Думаю, Вера была честна изначально, но Патриции знать об
этом вовсе не обязательно.
Она одаривает меня натянутой улыбкой.
— Очень хорошо. Дело в том, Матео, что мы собираемся отпустить Веру.
Я уставился на нее непонимающим взглядом, потому что мне показалось, что я
неправильно ее понял.
— Простите?
Она вздыхает и заламывает руки, глядя на постеры охренительно счастливых
испанцев, висящих на стене. Если я все правильно понял, то я был близок к тому, чтобы
возмутиться каждой вещью, связанной с этой гребанной компанией.
— У нас была рабочая виза с Верой только на шесть месяцев, потому что мы не
были уверены, хотим ли работать с ней более длительный срок. Для начала, она не
говорит по-испански.
Я посмотрел на нее.
— Она учится, она старается. – Мои слова так же остры, как и ее лицо.
— И это прекрасно, но недостаточно. Мы – испанская компания, и нам нужен
человек, бегло разговаривающий как на испанском, так и на английском.
— Но она просто администратор.
— Да, но как долго? Именно Вы должны понимать необходимость в росте и
прогрессе. Что случится, если от нас уйдет агент по бронированиям? Вера займет ее
место. При своих теперешних навыках она не сможет занять это место. Поймите, она не
подходит для этой работы. Ей больше подходит, не знаю, например, продавать диски в
музыкальном магазине.
— Это больше не так, — отвечаю я сквозь зубы.
Она сердито скрещивает руки.
— Знаю, ваша... кем бы она для вас ни была, но вы понимаете, что я имею в виду.
Более того, ее не интересует эта работа. Это всего лишь работа. Она не будет стремиться
сделать здесь карьеру, и мы не сделаем этого. Сейчас у нас уже есть человек, который
начал нам помогать. Она является гражданкой ЕС, нет никаких проблем с документами
для ее легализации, с правительством, и она свободно владеет испанским. Это просто
лучшее решение для всех.
Из моих легких исчез весь воздух, но я заставляю себя сказать:
— Для всех, кроме Веры.
— Мне жаль, Матео, — отвечает она, хотя ни на секунду не выглядит сожалеющей.
— Она знает?
Патриция отрицательно качает головой:
— Я собиралась сказать ей в понедельник и позволить ей поработать последнюю
неделю.
— Вы представляете себе, что с ней случится, если вы так поступите? – говорю я, пробегая рукой по волосам.
Внезапно офис кажется таким маленьким. Я смотрю на помады на столе Веры и
представляю себе ее губы и чувствую, как что-то внутри меня готово взорваться. Этого не
должно случиться.
Ее острые брови сходятся на переносице и поднимаются вверх.
— Повторюсь: мне жаль, Матео. Мне нравится Вера. Она забавная девушка и
очень... милая. Но она не принадлежит этому месту.
Мне больше нечего сказать Патриции. Очевидно, что если бы даже я сверкнул
перед ней своим кошельком, намекая на использование Лас Палабрас пожертвований для
оборудования нового офиса, она бы не пошла на это. Я ухожу и забираюсь в свой
внедорожник, сижу некоторое время, размышляя, что я мог бы еще сделать. Я должен
сделать что-то. Мне нужно подумать. Если нет, то буду думать о неизбежном, и тогда
развалюсь.
Я не привык быть мужчиной, который не может принять решения. Когда я
влюбился в Веру, решение было очевидным: мне нужно было уйти от Изабель. Это было
нелегко, но понятно. Сейчас у меня нет решения проблемы и ничего не понятно.
У Веры нет необходимости работать. Я с легкостью могу поддерживать ее, но она
хочет работать, и для ее легального пребывания в стране ей это необходимо. Всегда есть
вариант с университетом, но она сказала мне, что оплата для иностранных студентов
значительно выше той, которую она или ее родители могли бы потянуть – или захотели
бы дать ей – и в этом она была непреклонна, хотя она была хорошей ученицей, но была
абсолютно бездарна в том, чтобы принять какую-либо помощь. Они бы помогли ей, но
только в ее стране, для обучения в канадской школе, но точно не здесь.
Я поднимал вопрос об университете ранее, говоря ей, что я мог бы оплатить
обучение, но она отмахнулась, будто это был просто мираж. Она не позволила бы мне
заплатить, и наша перепалка по этому поводу грозила перерасти в ссору.
Теперь мне интересно, могу ли я все еще убедить ее, сейчас, когда на горизонте
виднеется депортация. Сейчас, возможно, уже поздно присоединяться ей к обучению в
следующем месяце, но с января начинается новый семестр. Единственная проблема
состоит в том, что до этого времени она будет на нелегальном положении.
Возможно, это не станет большой проблемой. В стране тысячи нелегальных
эмигрантов из Сомали, Нигерии, Мексики, Сальвадора, все несанкционировано работают
в Испании. И они не пойманы. И Веру не поймают. Если мы правильно сработаем, то эта
штука прокатит.
Цепляясь за эту мысль как за спасательный круг, я, жаждущий укрепить эту
