Когда я вхожу, Веры дома нет, и этот факт усиливает мою тревогу. К счастью, как
только я налил себе виски и, ерзая, усаживался на диване, она появилась в двери квартиры
с маленьким пакетом продуктов.
— Ола (прим.: «Привет» на испанском), — произносит она, сияя. – У нас
закончилась еда, а я была голоооооодна.
Она швыряет сумку на кухонный островок и подходит, чтобы поцеловать меня.
Судя по всему, она в хорошем настроении. Я ужасно чувствую себя из-за того, что мне
придется его разрушить.
— Что не так? – спрашивает она, уставившись на меня широко раскрытыми
глазами. – Я чувствую, как от тебя растекаются эти волны. Что случилось?
Я облизнул виски с губ и продолжил сидеть на диване, не отводя от нее взгляда.
— Помнишь, ты как-то сказала, что все будет хорошо?
Ее лицо бледнеет и становится белее молока.
— Ну, — продолжаю я, — задержи эту мысль. Так и будет. Все будет в порядке. У
меня уже есть решение.
— Матео...
— Сегодня я был в Лас Палабрас. Только что, после работы.
Она смотрит на меня в ужасе.
— Нет.
— Да, — отвечаю я. – Был. Я сам хотел поговорить с Патрицией, выяснить, могу ли
я что-то сделать, сможем ли мы прийти к какому-то соглашению.
— Матео, — застонала она, — Господи, что ты сделал?
Я грустно ей улыбаюсь и качаю головой.
— Ничего я не сделал. Было слишком поздно, Вера. Ты была права по поводу
ирландской девушки, говорящей по-испански. Патриция планирует отпустить тебя. Она
должна сказать тебе в понедельник, что следующая неделя станет для тебя последней.
Ее рот образует идеальную букву «О», и я сразу вспоминаю помады на ее столе. Я
знаю, почему увиденное так сильно задело меня за живое. Те помады были частью ее
самой, попыткой вписаться в коллектив, в мир, окружающий ее. Провалившейся
попыткой.
— Мне жаль, — говорю я. И мне на самом деле очень, невероятно, невообразимо
жаль. – Я пытался, но... она ничего бы не сделала. Ее заклинило.
— Ладно, — произносит она, выпрямляясь и держа одну руку на бедре, а второй
потирает пальцами вокруг рта. – Хрен я останусь на неделю. Хуй с оплатой и хуй с ней.
Хуй со всей программой.
— Даже несмотря на то, как мы встретились?
— Что хорошего в том, что она помогла нам встретиться, но не позволяет остаться?
— Согласен, — отвечаю я. – Между прочим, ее в то время не было в любом случае.
Это не считается.
Она плюхается на диван рядом со мной и кладет свою голову мне на плечо. Я могу
почувствовать всю тяжесть ее проблемы и знаю, что она кладет ее в мои руки. Я просто
очень хочу справиться с этим ради нее и надеюсь, что знаю, как вытянуть нас из этого.
— И какого черта мне делать? – спрашивает она теперь уже уставшим голосом.
— Ты собираешься жить здесь нелегально до января. Затем пойдешь учиться.
— Что?
— Это единственное решение. Это ведь не так сложно, Вера. Увидишь.
Она садится и смотрит на меня недоверчиво.
— Не так сложно? Откуда ты знаешь? Ты обычно скрываешь нелегальных
эмигрантов?
Я слегка улыбнулся ей.
— Я буду, если все они выглядят, как ты.
— Это не смешно.
Я вздыхаю.
— Не смешно. Но, откровенно говоря, это наш лучший шанс. Нам придется пойти
на это в любом случае. Даже если ты найдешь новую работу и уговоришь их
поспособствовать тебе, на это уйдет некоторое время, так что все равно нужно
использовать этот вариант. Просто нужно.
— И о чем ты говорил касаемо обучения?
— Твоя степень по астрономии. Нет никакой причины, чтобы не закончить твое
обучение здесь.
— О, конечно. Эта причина называется деньги. У меня их нет.
— Но у меня есть.
— Матео, мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы ты за меня платил.
— Это не важно, — говорю я. – Либо это, либо ты продолжишь жить в страхе быть
пойманной, либо ты уйдешь. Здесь не такой большой выбор, Вера. У нас его просто нет.
Мне хотелось бы иметь выбор. И хотелось бы, чтобы все это было проще.
Она закусывает губу на несколько мгновений и смотрит в пол.
— Гражданский брак. Мы живем в гражданском браке, прожили вместе шесть
месяцев. Можем мы что-то с этим сделать? В Канаде это порождает юридические
обязательства.
— Сомневаюсь, что в Канаде на основании проживания с кем-либо человек может
получить расширенную визу или разрешение. В противном случае, в мире не было бы
столько трагедий, связанных с любовными отношениями людей из разных стран.
— Трагедий? – спрашивает она.
— Давай просто скажем, что путь, который мы выбрали, далеко не самый легкий.
— Да, ты просто гений! (прим.: в английском языке эта фраза звучит как «No shit, Sherlock»)
Я перевожу взгляд на нее.
— Шерлок Холмс?
Она криво, но устало улыбается мне.
— Еще один оборот речи.
— Конечно.
Я складываю руки в замок и закрываю глаза.
После короткого мгновения она произносит:
— Пожалуйста, не думай, что я не признательна за это.
Я только мычу в ответ.
— Просто это большая сумма. Огромная сумма. Пятнадцать тысяч евро за год. Я
никогда не смогла бы взять на себя такую вину.
— Ты и так слишком много вины взваливаешь на себя, — отвечаю я со все еще
закрытыми глазами.
— Не более, чем я того заслуживаю.
Мои глаза распахиваются, и я резко смотрю на нее.
— Вера, прекрати это. Ты не заслуживаешь ничего, кроме счастья. Выбрось из
своей глупой головы мысль, что это то, чего ты заслуживаешь. Это не так. Ты никогда не
делала ничего плохого. Ты не была тем, кто состоял в браке.
Она сглатывает и отводит глаза.
— Я разлучница, — тихо говорит она. – Я плохой человек.
— Нет, — отвечаю я жестким голосом. Мои слова, как копья. – Я плохой человек.
И это никогда не изменится. Но ты, ты совсем не относишься к этой категории. Ты чистая, чудесная, теплая, милая и...
— Шлюха.
— Вера, — говорю я, гнев и разочарование пронзает меня со скоростью молнии. Я
хватаю ее за руку. – Никогда не смей так называть себя. Ты не разлучница, не шлюха и уж
точно не заслуживаешь увольнения, отъезда, даже меня, но теперь я здесь и собираюсь
приложить все свои усилия, чтобы вытянуть нас из этого. Мы можем все наладить, если
бы ты только дала мне возможность. Пожалуйста, Эстрелла, позволь мне попробовать.
Для меня это так же важно, как и для тебя. — Я поднимаю ее руку и целую костяшки
пальцев. – Я не могу потерять тебя. И не потеряю.
Она внимательно всматривается в меня, возможно, пытаясь поймать мой настрой, или в поисках правды.
— Не потеряешь.
— Тогда позволь мне попробовать.
Она медленно кивает.
— Хорошо.
Ухмылка расползается на моих губах. Внезапно все перестало казаться
невозможным.
— Значит, в понедельник ты идешь в Лас Палабрас и
