Он сел на холодный кафельный под, обхватив руками колени и положив на них голову, медленно, будто растягивая время, моргнул, могло показаться, что это происходило в каком-то фильме, где применили замедленную съёмку. Призрак, преодолевая страх и волнение, сел рядом и даже почувствовал словно, как было прохладно в комнатке, несмотря на работающую печь. А может быть холод окутал обоих от волнения?
Эти переживания и чувства были неподвластны никому из троих.
Ранее замеченный, преодолевая страх, попытался заглянуть ещё раз в лицо будущего друга. Теперь там были иные, неподдельные, совершенно искренние эмоции, человеческие.
Он тоже бывал зверем
- Черт, как же заебало. - Прошептал, почти скуля, Осаму. - Послать бы все к черту, пускай катится куда подальше. Во что я превратился…
Это совсем удивило призрака, который вообще не представлял Дазая таким в то время. Пареньку захотелось снова приласкать его, прогреть, уверить в хорошем светлом будущем, как пару лет назад.
- Черт, разве я лучше того босса? Такой же изверг, мучитель. Лицемер. С чем приходилось бороться тогда? С насилием и жестокостью? Хах, да я сам теперь сею это. Разве такая должна быть жизнь?
И Осаму заплакал, только сейчас, сдернув все маски притворства, он чувствовал себя беззащитным.
Перед самим собой
Как и Накаджима, когда-то скрывающийся от тигра,
Осаму хотел скрыться от себя
“Это и есть причина попыток самоубийства?”
Марина не ответила. Она явно не разделяла тех чувств, что возникли сейчас у Ацуши, заставляя его ещё раз продумывать: а кто сейчас неправ?
На ум приходит только один ответ -
Все
Он даже не заметил, как поднялся Дазай, как свалил со сковороды обратно в чашку поджарившиеся куски человеческой кожи, как сменил намокшую от слез наглазную повязку, как подошёл к двери и ненадолго остановился.
- Что ж, пойдем. - Уже твердо сказал подросток. Эти слова заставили Ацуши вздрогнуть и встать следом.
К кому обращался мафиози?
По-прежнему не замечая окружающего, призрак дошел до камеры в подвале, вошёл туда и остановился у двери внутри, готовый уйти в любой момент.
“Только останься, вынеси в этот раз…” - Наконец заговорила молчавшая русская. - “Прошу.”
- Время ужина. - Холодно и зло произнес Дазай, поднося ко рту прикованного человека его же кожу. - Приятного аппетита.
Ацуши присмотрелся, заметив, наконец, измученный взгляд заключённого. Эти глаза, впалые и усталые, почему-то напомнили глаза Марины.
“Это же женщина…” - С ужасом подумал Ацуши.
“Для них нет ничего святого.” - В ответ сказала Цветаева.
А та женщина, морщась, сдерживая еле-еле рвотные позывы, давилась этой пищей. Когда все было съедено, Осаму отбросил чашку.
- Это была твоя кожа. - Усмехнулся он.
Женщину вырвало.
- Дать запить?
Та закивала головой, и подросток начал разбинтовывать руку. В руках, снова неизвестно откуда, возникло острое лезвие.
Получилось глубоко
В ту же чашу, где лежал ужин, где ещё было стекшее масло, Осаму пролил кровь.
Свою кровь
- Пей! - Он почти силой влил свою кровь в глотку женщины, зажав ей рот, чтобы та ни в коем случае не выплюнула. - Теперь то ты заговоришь? Нет? Впрочем, уже не важно. Я и так все понял. Никто бы не обратил на твои промахи внимания, если бы ты не помогала Федору Михайловичу. Достоевскому.
Накаджима видел, что подросток еле держал себя в руках.
- Ты, предала свою родину, уехав, якобы, лечить лёгкие. Мы бы не занялись тобой по просьбе коллег. Но ты лично мне испортила жизнь, это из-за тебя я стал таким извергом, ты виновата в смерти моей, ты! - Осаму сорвался на крик. - Ты виновата и за это заплатишь. Как это у вас называется, русская рулетка? - Дазай достал револьвер, заряжая его лишь одним патроном, прокрутил барабан. Стрелять будем по очереди. Первой будешь ты.
Подросток положил на ее замазанные рвотой колени лист газеты, на него опустил оружие. После снял оковы с левой ее руки и отошёл к стене.
- Думаешь, доверять мне правильный выбор? - Наконец произнесла заключённая таким же голосом, как у Марины. - Ошибся, мальчик.
Своей слабой рукой она взяла револьвер и направила его на подростка. Ацуши затаил дыхание, смотря на невозмутимого Дазая.
Раздался выстрел, а за ним ещё один, сопровождаемый грохотом.
Накаджима закрыл глаза.
========== Прошлое Дазая. Вопрос в пустоту. ==========
Вокруг все слишком светлое, выкрашенное в чисто-белый цвет, да так, что режет от этой яркости глаза. Ацуши озирается, снова не понимая, куда он попал. Откуда-то из угла доносятся голоса, но слушать, о чем там говорят совсем не хочется.
Юноша замечает достаточно большую, даже можно сказать, просторную кровать, на которой лежит истощенное обесцвеченное тело ребенка, его грудь почти не вздымается при дыхании, пепельные светлые волосы разбросаны по подушке, отросшие, неумело ранее постриженные детской рукой.
К ребенку подходит высокий человек, до боли похожий на настоятеля, проверяет ему пульс, гладит по головке, точно собственного сына. На лице взрослого скорбь и боль, будто беды всего мира легли на его плечи.
Настоятель что-то шепчет, только вот разобрать паренёк не может.
Он и тогда его не слышал
Ацуши подходит к самому тому месту, где стоит настоятель, становится за его спиной, пытаясь услышать хоть слово.
Не слышит
Теперь он подходит спереди, чтобы увидеть лицо старшего и пугается, видя, что настоятель плакал и по-видимому долго не спал.
Из-за него плакал
Из-за него не спал
Кажется, что сейчас усталость возьмёт верх и настоятель рухнет прямо сейчас и прямо здесь, но тот даже не уходит, только садится на кровать рядом с ребенком, что-то по-прежнему приговаривая. В откуда-то появившихся морщинках, кажется, спрятались отцовские чувства.
Любовь
Мужчина замолкает - губы больше не двигаются, просто расплываются в несмелой улыбке, и теперь пытается пригладить неровные пряди.
Накаджима трогает свои волосы, мало что изменилось с тех времён, слишком полюбилась эта непрофессиональная неумелая стрижка.
- Мальчик, тебя даже мне почти не видно на фоне белых стен.
Накаджима резко повернул голову, замечая за собой откуда-то появившуюся девочку-способность. Он по-прежнему находился в светлой комнате, только не было в ней настоятеля на кровати бедного мальчика, а вместо него мелькала высокая статная фигура в черном.
- Может быть ты объяснишь, с какой целью ты тут витаешь? О тебе даже Ринтаро не знает!
- Здравствуй, Элис. - Немного растерянно произнес он. - Нас разве не слышат?
- Вот ещё! - Надула губки девочка. - Отвечать вопросом на вопрос невежливо вообще-то. - И, увидев его смущение, смягчилась. - Да нормально все, никто не увидит, никто не услышит. Ответь мне! - Почти приказала она.
“Не говори, что русская отправила тебя сюда, прошу.” - Зашипела Цветаева.
- Э… Я… В общем, это что-то типа сна, моего сна. - Нашелся Накаджима.
- Вот как? Хмм, долго же ты спишь.
“Эта девочка может догадаться, так говорил когда-то Куникида.” - Думал
