Люди вокруг одобрительно загалдели.
– Император мертв, – парировал Онки, – а Ран не коронован, чтобы судить. Как Мастер над Хранителями ты можешь лишь вызвать сестру на дуэль и попытаться победить ее. Лишь ее поражение будет означать, что Эваларин – предатель пути хранителей. Только так мы узнаем, на чьей стороне творец острова Хранителей.
– Ты ошибаешься, Онки, – снова заговорил старик, – ее маловероятная победа позволит ей уйти живой из этого зала, но не докажет ничего.
В этот момент двери в тронный зал распахнулись настежь. Сильный порыв ветра залетел в комнату и вихрем пронесся над толпой, заставляя людей поежиться от холода. Он поднялся к нишам и сорвал с ликов Тота и Маат черную ткань. Оглянувшись, все увидели стоявшую в дверях Эваларин Ран. Ее белоснежные волосы развевались на ветру, а на лице, руках и ногах были следы крови. Изумрудные глаза девушки сияли от гнева, со стороны казалось, что она светилась изнутри огнем Марса. Черные покрывала со статуй упали к ногам принцессы. Глаза их тут же вспыхнули белым светом, словно души их вернулись в мир вершить правосудие. Ивалиран улыбнулся одними губами.
– Мы рады, что тебе хватило духу прийти и предстать перед судом! – обратился брат к сестре под одобрительные возгласы собравшихся, с опаской посматривающих в сторону Эвалы. – Не будем же терять времени, господа! – развел руками Мастер, приглашая всех присутствующих занять свои места по разным сторонам от трона.
Эваларин медленно приближалась к выложенной на полу пирамиде. На ее лице было лишь презрение, а в глазах горел огонь ненависти, с трудом сдерживаемый силой воли. Окинув хранителей равнодушным взглядом, она остановилась перед троном, который уже поспешил занять ее брат.
– Ты зря сел, – заговорила она, – суда не будет.
Ивалиран удивился.
– Тут ты права, Эвала, – кивнул он, – твои проступки слишком тяжелы, и нам незачем тратить время на выслушивание твоих оправданий, мотивов и сожалений. Ты преступила черту, когда попросила нас – хранителей, отринуть заветы праотцев, наплевать на свое прошлое и будущее и воспользоваться наследием предателей и изгоев. И если это мы еще могли списать на твою юность и горячую кровь, но то, что ты совершила сегодня, не достойно нашего милосердия.
Изумрудные глаза девушки зло сверкнули. Она прекрасно понимала, к чему будет вести брат и в чем убедит всех собравшихся.
– Придет время, Ивали, и все узнают правду, – пожала она плечами, просчитывая свои дальнейшие действия, обдумывая, как будет сражаться со всеми сразу и кого убьет первым. Неосознанно она сложила руки за спиной, готовясь выхватить плети.
– Ты подвергла жизнь императора Трезэ опасности, ты позволила ему погибнуть, защищая тебя от твоей же глупости. – Принцесса стиснула зубы и, поморщившись, издала тихий звук, похожий на рык. Мастер нахмурился и, присмотревшись к сестре, снова увидел проступающие контуры души Странника из Вселенной. – Ты не исполнила приказа и не отдала за него свою жизнь. Смерть Беса… – Девушка исподлобья посмотрела на брата, чувствуя, как закипает кровь и руки наливаются силой. Онки, видя все это, бессильно качал головой, наблюдать за происходящим ему было трудно, и сердце обливалось кровью. А Ивалиран самодовольно продолжал: – …на твоих руках. Ты не справилась с предназначением хранителя. Твоя служба в корпусе Защитников далека от идеальной, а испытания Хранителей тобой так и не были пройдены…
По залу то и дело проносились возгласы возмущения и слова согласия с речью Мастера. Будто все они были в его власти, отказывались смотреть шире и хоть немного думать своей головой.
– Помимо этого ты лишилась обоих дарованных тебе Марсом купрум этахов. Ты отныне не можешь называть себя хранителем. Потеряв свое оружие, ты доказала свою неспособность держать его в руках. – Ивалиран смаковал каждое слово, он так давно хотел все это сказать сестре прилюдно. И его совсем не беспокоил тот факт, что все это было ложью.
Краем глаза Эвала заметила, как через пол стали просачиваться синие огни-призраки. С каждой секундой их становилось все больше, и они кружили вокруг нее. Она также удивленно отметила, что Мастер этого не видит. Как не видел он и призрака Сета Первого, стоявшего по правую руку от принцессы. Храмовник стоял с гордо поднятой головой, сложив руки на груди.
– За все это в нашей империи лишь одно наказание – смерть, – закончил свою речь Ивалиран, поднимаясь с трона. – Однако ты ступила на дорожку изменников и предателей. Прежде чем ты умрешь, ты станешь изгнанницей.
Эвала ухмыльнулась, поднимая глаза на брата.
– Как изгнанник я имею право отвоевать себе жизнь у Мастера над Хранителями в этом зале здесь и сейчас под присмотром праотцев Тота и Маат, под всевидящим взглядом творца Марса и Творца творцов! – ответила девушка негромко, но все услышали.
Ее брат довольно, едва заметно, улыбнулся:
– Зная это, ты должна осознавать и то, что, как только прольется первая кровь, за ней последует и смерть…
– Главное, что это осознаёшь ты, – парировала принцесса.
– Что ж, я чту традиции предков и заветы праотцев. Я сражусь с тобой, Эваларин, и убью тебя во имя правды. Однако ты не имеешь оружия. Твои плети в сражении использоваться не могут. Ты носила их как хранитель, и посему больше они тебе не принадлежат.
Эвала нахмурилась, переведя взгляд на призрак Сета, предположив, что Ивали хочет, чтобы она билась голыми руками. Храмовник одобрительно кивнул. Поморщившись, девушка сняла с пояса плети и отбросила их в сторону.
– Я не сражаюсь с безоружными. – Мастер спустился вниз и остановился в десяти метрах от сестры. – Так что для тебя у меня есть пара клинков. Считай это моим прощальным подарком. – Он кивнул кому-то стоявшему у дверей, и Эвала услышала, как звякнула сталь и кто-то, с трудом подняв нечто неизвестное, понес это к трону.
Юный воин-хранитель положил у ног девушки два хопеша, покоившихся в ножнах. Ран посмотрела вниз, не веря своим глазам. Огни-призраки буквально облепили мечи, стремясь прикоснуться к ним. Эвала подняла голову.
– Дикарке, – развел руками Ивалиран, – дикарское оружие, – улыбнулся он. – Мы не можем позволить, чтобы изгой касался сотворенного нами, поэтому твой удел лишь наследие предателей и изменников. – Мастер снял с пояса этах и сразу же раскрыл его, готовясь к бою.
Эвала присела на одно колено и коснулась ножен, затем посмотрела на Сета. У него на спине висели точно такие же. Рукояти имели вырезанные профили Тота и Маат. От мечей веяло холодом и пахло кровью. Девушка аккуратно вытащила хопеши из ножен и поднялась с пола. Мечи были тяжелыми, лезвия светились изнутри голубовато-белым светом. Даже издалека было видно, что они остры, как и в день создания. От кончика до самого эфеса тянулись надписи на древнем наречии и символы праотцев Тота и Маат сменяли друг друга.
