– Снаряжение предупредит появление ссадин в случае падения, – прокомментировал возгласы Глеб, третьекурсник, выступающий на уроке тренером по дисколетам.
– Можете уйти, – невинно предложил я, слегка устав от назойливого внимания гиперактивных подружек.
Весь путь сюда они болтали не переставая, стремясь поделиться последними «новостями», до которых, честно говоря, мне и дела не было.
Я уже и забыл, насколько подростки могут оказаться болтливы. Особенно женский пол. Конечно, повзрослев, они тоже, как правило, не отличаются склонностью к молчаливому поведению, но в раннем возрасте, похоже, эта раздражающая любого мужчину привычка болтать без умолку находилась на самом пике развития.
– Еще чего, – точеные бровки Ольги изящно изогнулись, показывая недовольство хозяйки.
Кажется, она успела заметить промелькнувшее на моем лице выражение досады. Я покосился влево, где рядом с еще одной кучкой сваленного снаряжения две будущие целительницы морщат носики и высказывают претензии насчет отсутствия их размеров. Стоящий рядом старшекурсник, выступающий помощником Глеба, переминался с ноги на ногу, терпеливо пытаясь объяснить, что щитки универсальные и подгоняются под фигуру за счет специальных ремней.
Чуть дальше наблюдалась похожая ситуация. Малолетние представительницы прекрасного пола возмущались необходимостью надевать явно бывшую раньше в употреблении экипировку.
Весь бардак длился уже минут десять, не думая прекращаться.
Стоило заметить, что из восьми десятков новичков-послушников желание научиться управлять дисколетом изъявили чуть менее половины. Очень уж травмоопасное оказалось занятие. Большинство знало об этом и не захотело подвергаться лишнему риску покалечиться.
Говорили, что на заре появления воздушных артефактов руководство Ордена планировало ввести курс по их управлению на обязательной основе. Однако уже первая неделя закончилась таким количеством переломов конечностей, ушибов и ран различной степени тяжести, что медпункт переполнился, а целители сбились с ног, леча пострадавших от чрезвычайно опасных средств передвижения.
Правильно оценив ужасающие результаты (число раненых Посвященных превышало показатели в самые тяжелые времена), магистры отменили статус обязательных уроков, переведя учебу катания на своенравных дисколетах в разряд добровольного начинания.
В итоге каждый год примерно половина новичков просилась в группу «наездников», треть отсеивалась после первого дня, еще треть в течение двух последующих недель, оставалось порядка пятнадцати – двадцати человек, оканчивающих курс до конца. Статистика приводилась в теме на форуме, посвященной Кубку Вещего Олега.
Я рассчитывал попасть в последнюю категорию. Потому что очень уж меня привлекла возможность научиться летать на волшебной штуковине, похожей на прозрачный блин.
– Хватит! Приступаем к первому этапу! Кто не успеет надеть защитное снаряжение – снимается с урока! – Глеб закричал, перекрывая гомон толпы. – Тихо!
Ноль внимания. Почти. Гул не прекращался. Шло живое обсуждение представленных образцов того самого «защитного снаряжения».
На площадке девчонок по отношению к пацанам было не так уж и много (основная часть покрутила пальцем у виска и благоразумно отказалась от участия в сумасбродной затее, остались лишь всякие феминистки, считающие себя не хуже «тупых мужиков»), но они создавали так много шума, что нервы у инструкторов все же не выдержали.
– Тишина! – вторил ему второй старшекурсник, страдальчески морщась от нескончаемого гама и с чувством добавил: – Да заткнитесь вы наконец!!!
– Молчать!!! – раненым мамонтом заревел Глеб, окончательно выведенный из себя.
Я стоял достаточно близко и успел услышать, как после этого он едва слышно прошептал себе под нос:
– Пристрелите меня…
Да уж, парням не позавидуешь. Управляться с оравой четырнадцатилетних подростков – то еще удовольствие. Особенно когда ты сам едва старше на пару лет.
Подействовало. На пару секунд. После поднялся страшный гвалт. Кто-то попытался возмутиться, послышались отдельные выкрики с пожеланием вести себя более вежливо. Какой-то тоненький голосок негодующе пропищал:
– Вы не имеете права с нами так разговаривать!
Ну еще бы, каждая из присутствующих малолетних дурех чувствовала себя без пяти минут великой волшебницей. Отсюда и соответствующее поведение.
Некоторые сцепились языками друг с другом, и пошла потеха выяснения отношений по полной программе.
Я не стал слушать разгорающуюся перепалку, молча нагнулся, поднимая первый попавшийся наколенник. Ольга и Дарья внимательно посмотрели на парочку с зелеными поясами, издающую больше всех звуков, чуть помедлили и последовали моему примеру.
Помогло вмешательство преподавателя, до этого момента стоявшего неприметной тенью у дверей и молча наблюдавшего за уроком. Властный окрик мгновенно установил тишину. Наглость исчезла, сменившись почтительностью перед взрослым представительным чародеем.
Посоветовав Глебу быть более строгим, маг снова занял место на галерке, позволяя молодежи дальше самим разбираться.
Инструктор с третьего курса Ложи Каменной Чаши сердито насупился. Выговор его не обрадовал. И когда одна из целительниц опять завела пластинку насчет старого снаряжения, парень не стал церемониться.
Взмах рукой, заковыристый пасс – и часть каучукового покрытия на спортивной площадке зажила собственной жизнью. Слизень – по-другому не скажешь, скакнул вперед, в мгновение ока обвивая ноги скандалистки на манер чересчур дружелюбного питона.
Раздался пронзительный визг, постепенно переходящий в режим ультразвука. Пигалица отчаянно замахала руками, пытаясь освободиться от неожиданного соседа. Толпа качнулась в разные стороны, стремясь оказаться как можно дальше. У многих физиономии украсились страхом.
Ромка весело хрюкнул, достал персоналку и принялся с упоением снимать борьбу послушницы Ложи Зеленого Древа с куском ожившей резины.
Несколько человек (в основном с зелеными поясами) отважно бросились помогать попавшей в беду соратнице. Тоже попали в объятия подвижной субстанции и забарахтались наподобие мух, угодивших в липкую паутину.
Какой-то придурок, не добившись успеха руками, принялся кусать гибкие щупальца, должно быть считая, что так лучше получится. Очень скоро его рот заклеился, и очередной претендент на премию Дарвина ничего не мог делать, кроме как мычать. Наступил полнейший бедлам.
Я покачал головой. Дурдом какой-то. Психбольница и пациенты на выгуле.
Сохраняя серьезное выражение лица, Ромка с видом заправского оператора снимал творившийся бардак, не забывая брать крупным планом измученные бесплодной борьбой лица чересчур возомнивших о себе первокурсников.
– Хорош издеваться, – одернул я его.
Многие из попавших в каучуковый плен отлично видели, чем занимается мой приятель, и награждали доморощенного Тарантино далеко не дружелюбными взглядами. Их можно понять, кому понравится, что его унижение
