Рэн поворачивается и разводит руками. Выражение его лица скептическое.
– Все, что вы видите, – часть проклятия.
Я не решаюсь спросить про его погибшую семью. У меня никак не получается сопоставить свежую кровь и людей, умерших много сезонов назад.
Мне не следует переживать, потому что голос Рэна остается обычным и бесстрастным.
– Не желаете ли немного вина? Я могу принести бутылку из погреба.
– Нет. Рэн…
Я сглатываю. Мой голос охрип.
Грей рассказал мне про сотни девушек. Кто-то из них выжил, но кто-то нет.
– Кто умер в той комнате?
– Никто.
– Это невозможно. – Я запинаюсь, задумываясь об очередном побеге отсюда, и отступаю поближе к выходу. – Эта кровь… Кровь последней девушки? Она умерла здесь?
– Нет. Она вернулась домой, когда сезон начался заново. Если не хотите вина, то, может быть, вам медовуха больше по нраву или…
– Да мне плевать, что мы будем пить!
Я становлюсь перед Рэном. Пульс стучит у меня в ушах, и я уверена, что мое лицо искажает ярость.
– Как ты можешь обсуждать обед, когда у тебя есть комната наверху, полная кровищи? – Я впечатываю ладонь в каменную стену. – Хватит увиливать от моих вопросов!
Рэн смотрит на меня спокойно. Свет от масляных ламп мерцает в его глазах.
– Я ответил на ваши вопросы достаточно прямо. Если вам так не кажется, то вы просто задаете неправильные вопросы. Что вы хотите знать?
– Чья это кровь?
Когда Рэн отвечает, в его голосе слышна нотка злости, которую заглушает смирение с обстоятельствами.
– Кровь, которую вы видели, – моя.
Глава 14
Рэн
Я пересматриваю свое решение дать Харпер свободу. Она сочла мои бывшие покои ужасающими, и это не предвещает ничего хорошего. Если честно, то я должен, наверное, стоять перед ней на коленях и благодарить ее за то, что она снова не сбежала из замка, а добровольно последовала за мной в теплые недра королевских кухонь.
С этой частью замка у меня связаны приятные воспоминания. Я часто приходил сюда, когда был ребенком, и девушки-кондитеры угощали меня обрезками теста и чашками сладких сливок. Моя нянька дружила с поварихой, поэтому они обычно смеялись и сплетничали, пока я рисовал картины на муке, которая, кажется, покрывала на кухне все.
Визиты на кухню прекратились, и моя нянька исчезла, когда я спросил отца, почему ни одна девушка не может удержать его больше двух недель и почему моя мама – бедное создание.
Воспоминания же остались нетронутыми. После того как Лилит меня прокляла, после того как эхо пустующего замка начало преследовать меня, я начал искать убежища именно здесь. Тепло и сильный запах сахара и дрожжей напоминают мне о детстве, о времени, когда я был невинен.
Без прислуги кухня кажется огромной. Еда расставлена везде, выступает из теней. Дюжины буханок хлеба ждут своей очереди на полках возле печи, в которой ревет жаркое пламя. В огромном котле булькает суп с жареной кукурузой – его бы подали на ужин. Шесть фазанов томятся на медленном огне, поворачиваясь на вертеле над углями в другом конце комнаты. Овощи, нарезанные ломтиками, уже поджарены и выложены на тарелки. Повсюду сыр, орехи, выпечка.
Единственное свободное рабочее пространство – это огромный стол в центре кухни, усыпанный сахаром, корицей и заполненный кусками теста.
Харпер замирает на пороге и осматривается.
– Боже… Вот это да.
Я подхожу к столу, откладываю в сторону полоски теста и выдвигаю стул.
– Садитесь, миледи. Вина?
– Я почти уверена, что вино не помешает.
Я достаю бутылку из кладовой, расположенной в углу кухни. Харпер наблюдает за мной, пока я разливаю напиток.
Ее взгляд заставляет меня чувствовать себя неловко. Я лишился застенчивости много лет назад… По крайней мере, я так думал. Привык к пытливым и осуждающим взглядам. С Харпер все по-другому. Она мой последний шанс. Ставки невероятно высоки.
Как только бокалы наполнены, я протягиваю один Харпер, а сам осушаю свой одним глотком. Наливаю себе еще.
Девушка делает маленький глоток, наблюдая за мной.
– Так ты все-таки расстроен.
Ее слова заставляют меня замереть.
– С чего вы взяли?
– По моему опыту, мужчины так пьют, когда они расстроены.
Мне не нравится, что Харпер видит меня насквозь.
– Так и есть. И какого рода этот опыт?
Девушка почти незаметно вздрагивает и вертит в руках бокал. Ее голос остается непринужденным.
– Не будем говорить обо мне.
Я делаю медленный глоток из бокала.
– Вы желаете поговорить обо мне?
Каждый раз, когда я бросаю вызов Харпер, в ее глазах зажигается огонек.
– Да, желаю. Что на самом деле случилось в той комнате?
– Я совершил ошибку. – Я делаю очередной глоток, уже ощущая эффект от первого бокала. – Одну из многих, к вашему сведению.
– Какую ошибку? – Харпер облокачивается на стол и внимательно смотрит на меня.
Я сомневаюсь, взвешиваю слова, затем делаю еще один большой глоток.
– Я имел неосторожность весело провести время в компании неправильной женщины.
– И что? Она порвала тебя на части?
– Да.
Вопрос Харпер был легкомысленным, и девушка явно не ожидала такого ответа. Ее голос становится тише:
– Тогда как ты можешь стоять здесь? Где твои шрамы?
– Не все шрамы можно увидеть, миледи. – Я снова осушаю бокал. – Мне почему-то кажется, что вы этот урок уже усвоили.
Харпер застывает. Я шокировал ее или обидел. Или же дело совсем не в этом.
– Почему она была неправильной женщиной? – в итоге спрашивает она.
– Чтобы это понять, вы должны знать нашу историю. – Я делаю паузу. – Во времена правления моего деда небольшая группа мастеров магии из западной колонии Верин нашла убежище в Эмберфолле, рядом с нашей северной границей. Насколько я помню из уроков, они были последними выжившими мастерами магии, и король Верина пытался истребить их всех, поэтому магам пришлось бежать на восток. Маги поклялись в верности моему деду и стали причиной нескольких проблем. Они продавали свои заклинания людям, и мой дед снисходительно позволял им делать это, потому что та магия была незначительной и безвредной. Тем не менее дед заставил магов платить огромные налоги за такую привилегию. Это, очевидно, вызвало некоторое напряжение, но дед не придал ему значения, или же ему было все равно. Когда мой отец достиг того возраста, когда можно жениться, якобы в качестве кандидатуры на роль невесты молодая женщина посетила замок. На самом деле она была переодетой колдуньей. Как только та женщина оказалась в замке, она околдовала моего отца. Она пыталась заставить его жениться на ней обманом. Она не была слишком могущественной, и страже удалось заключить ее в темницу, а затем казнить после признания. Дед же выместил свой гнев на оставшихся колдунов. Он подключил армию. Поскольку магия каждого убитого колдуна перемещается к другим, таким образом, делая оставшихся в живых магов могущественнее, их всех нужно было убить одновременно… Так и было сделано.
Я содрогаюсь, затем продолжаю:
– Историям их смерти не сравниться с той комнатой.
В лице Харпер не осталось ни подозрения, ни недоверия.
– И что
