Эти мысли витали в голове, пока я ждал расшифровки только что поступившей радиограммы штаба фронта. Да, после установки усовершенствованной антенны наша искровая радиостанция могла связаться и с Бердичевом. Расшифровкой радиограммы специалист занимался довольно долго, слишком текст был длинный. А когда мне его принесли, я понял, что он не только большой, но и весьма информативный. А самое главное – чуть ли не ставит крест на нашей операции. Тут уж не до рейдов. Ситуация пошла по наихудшему сценарию. Фронт, можно сказать, рухнул. После начала наступления германцев на 11-ю армию там начались волнения среди солдат. Не хотели они умирать сидя в окопах. Несколько самых разложившихся подразделений, расстреляв большинство офицеров, покинули свои позиции. Это дало возможность германским дивизиям продвинуться далеко вперед. Но это позволило и Туземной дивизии практически без боев проникнуть в глубокий тыл противника. Проникла-то она проникла, но вот фронт рухнул. Не намного лучше дело обстояло и в 8-й армии. Уже когда мы были в тылу у неприятеля, поздно вечером германцы применили химическое оружие против частей XXXI армейского корпуса Особой армии. Бывшие гвардейцы в это позднее время уже отдыхали, и спросонья в темноте только небольшое количество этих хороших солдат смогли воспользоваться противогазами. Потери были очень большими, и, в общем-то, теперь фронт держать было некому. Клембовский, который подписал радиограмму, требовал от командира 2-го кавалерийского корпуса предпринять контратаки, чтобы не допустить отступление и 8-й армии. Боялся начальник штаба фронта, что и некоторые подразделения 8-й армии начнут бунтовать и откроют фронт германским дивизиям.
Да, положение сложилось реально тяжелое, но паника, которая проскакивала в радиограмме Клембовского, нам не нужна. Я задумался, анализируя сложившееся положение. Ударить в тыл наступавшим германским дивизиям я приказать, конечно, мог, но не хотел. Считал, что эффект от такого удара будет не такой уж и большой. Слишком силы были неравные, а добиться паники среди солдат и офицеров германской дивизии первой линии было нереально. Это тебе не австрийская, порядком уже разложившаяся армия. Думал я в своей палатке, а так как процесс затягивался, я согласился с предложением Первухина хотя бы немного перекусить и попить чаю. Усталость и желание хотя бы немного поспать нужно было перебить хотя бы этим.
Глава 17
Активная мозговая деятельность прогнала желание спать. А каждый глоток обжигающе горячего чая приносил идею, как можно нарушить планы германского командования. Во-первых, следовало позаботиться, чтобы фронт совсем не развалился. А как это сделать, если я нахожусь здесь? Но имеется радиостанция, а в Житомире наверняка уже готовы и стоят под парами пять блиндобронепоездов, а также прекрасно обученная 6-я Донская казачья дивизия. Казаков миловал тот маразм, который поразил солдат некоторых подразделений 11-й армии. Малоросская распутица, судя по всему, скоро вступит в свои права, и если мы не отдадим контроль над железными дорогами, то через неделю вышколенные германские дивизии захлебнутся в раскисшем черноземе. А имея блиндобронепоезда, или, как их презрительно называли некоторые офицеры – сараи на колесах, мы вряд ли потеряем контроль над железными дорогами. Так что нужно посылать радиограмму с приказом Юзефовичу, чтобы тот немедленно начинал план Б. К действиям по этому плану подключить и 6-ю Донскую казачью дивизию. План Б предусматривал действия блиндобронепоездов по контролю железнодорожной сети в том случае, если в войсках фронта начнется разброд, а неприятель, пользуясь этим, постарается захватить важные стратегические пункты. Недовольство войной было всеобщим. Напряжение между офицерами и нижними чинами ощущалось повсеместно. При ухудшении военной обстановки можно было ожидать взрыва. По крайней мере, я этого ожидал, вот и приказал начальнику штаба подготовить план действий, на случай если части станут неуправляемыми, а противник начнет наступление. В плане А значилась только 8-я армия, а в плане Б задача усложнялась, и проблемы возникали и у 11-й армии. Так что, слава богу, подчиненные знали, что им делать. Несколько подразделений Донской дивизии даже проводили учения по противоборству неприятелю, в случае если тот пытается захватить наши железные дороги.
Как действовать Юзефовичу, Донской дивизии и блиндобронепоездам, было ясно. А вот что делать частям корпуса, которые находились в тылу у неприятеля? В этом и заключался главный вопрос, который меня мучил. Прекращать рейд и выходить на нашу территорию, чтобы грудью встать на пути наступающих германцев?
