– Мои разведчики установили очень теплые отношения с местными жителями. Староста ближнего села даже самогонки ребятам презентовал. Я вот что предлагаю, Михаил Александрович, – нужно, чтобы селяне презентовали горилку австрийским солдатам, сидящим в дзотах. Тогда мы эти огневые точки возьмем вообще без одного выстрела. Добавим для крепости в это пойло отвар из мухоморов, и жуткое похмелье австриякам обеспечено. Даже если они по-благородному выпьют всего пару маленьких рюмок. Прецедент получения ими самогонки от местных жителей имеется. Пашка-кузнец часто меняется с австрийцами местной горилкой на нужные ему железки.
Предложение меня заинтересовало, и не только в отношении дзотов. Хотелось бы и полк венгерских улан так же нейтрализовать. В Ковеле это была единственная опасная часть, которая была обстреляна и умела воевать. Моя заинтересованность вылилась в конкретное поручение:
– Андрей Кузьмич, ваше предложение очень своевременное. Нужно закупить весь самогон, который имеется в селе, разбавить его предложенным вами отваром и не только всучить его гарнизонам дзотов, но и отвезти его в Ковель и постараться, чтобы его конфисковали венгерские уланы. А они это обязательно сделают, если остановят для досмотра повозку, в которой стоят бутыли с самогонкой. Могут и по шее вознице дать, чтобы не возмущался и быстрее улепетывал. Разъезды улан контролируют въезды в город, так что специально их искать не нужно. Сами найдут отправленную нами повозку с самогоном. Андрей Кузьмич, а этот отвар не насторожит венгров? Не случится так, что какой-нибудь любитель выпить махнет сразу стакан и упадет замертво.
– Да нет, самогонка по цвету и вкусу такая же, только пьянеешь немного быстрее, а вот похмелье от нее тяжелое и длится дольше. Те, кто вечерком ее принял, на следующий день уже не вояки.
– Хорошо, полковник! Тогда вы и возьметесь за претворение этого плана в жизнь. Надеюсь, Андрей Кузьмич, все у вас получится. А чтобы местные винокурни передали нам свои запасы самогонки с радостью, вот вам золотые империалы. Думаю, за золото селяне не только продадут вам весь самогон, но и втюхают его хоть самому черту.
Я достал из кармана монеты из оперативного запаса и протянул их полковнику Кузякину.
А еще мне понравилось предложение ротмистра Хохлова. Он занимался стрелковой подготовкой в дивизии Бегильдеева. Соответственно, был ответственен за залповую стрельбу по аэропланам противника. Да, в общем-то, за весь комплекс мероприятий по прикрытию дивизии от нападения и обнаружения с воздуха. Правда, мероприятий было всего два – это залповая стрельба по вражеским аэропланам и огонь по ним же специально отобранных, самых метких стрелков. В это время о снайперах не было слышно, и все их называли просто меткими стрелками. Это я называл стрелковую команду Хохлова снайперами и хотел в других дивизиях корпуса организовать нечто подобное. Так вот, во время отчета ротмистра об организации на высотке, расположенной неподалеку от лагеря, телефонизированного поста для наблюдения и предупреждения кавалеристов о приближении вражеских аэропланов, Хохлов дрожащим от волнения голосом предложил:
– Господин генерал-лейтенант, разрешите моим стрелкам принять участие в штурме станции. Я знаю, перед станцией укрепрайон с пулеметными дзотами, взять их непросто. У меня под командованием есть отличные стрелки. Например, ефрейтор Артюхов с расстояния в двести саженей в глаз австрийцу попадет. А в амбразуру дзота он с гораздо большего расстояния легко всадит пулю. Если перед атакой мои ребята подберутся к этим дзотам, хотя бы саженей на пятьсот, то обещаю, что мы сможем заставить пулеметы молчать во время нашей атаки.
Я не стал говорить ротмистру, что к этим дзотам даже на версту подобраться незамеченным сложно. Секторы стрельбы пулеметов были подчищены капитально. Вопрос незаметного приближения к дзотам меня очень интересовал, и я специально поручил пластунам изучить все возможные подходы к австрийским дзотам. Полученные доклады ничем меня не порадовали – пехотной атакой, без помощи крупнокалиберной артиллерии, взять эти дзоты было невозможно. Оставался единственный вариант: приблизиться к этим дзотам на бросок гранат, прикрываясь броней, набитой на кузова наших автомобилей. Но вариант снайперской стрельбы по амбразурам дзотов из бронированных кузовов автомобилей был очень интересен. И я, благожелательно глядя на возбудившегося от своей смелости Хохлова (все-таки свое предложение он сделал командиру корпуса и брату императора), сказал:
– Вы молодец, ротмистр. Ваших стрелков нужно обязательно использовать при штурме укреплений. Но только пробираться к дзотам не нужно. У нас есть автомобили с бронированными кузовами и проделанными в них бойницами. Пулеметные пули для стрелков, лежащих и ведущих огонь из бойниц, не страшны. Эти бронеавтомобили смогут приблизиться к пулеметным дзотам даже ближе, чем на двести саженей. К самым проволочным заграждениям. Вот там нужно подавить пулеметный огонь, чтобы саперы смогли сделать проходы для автомобилей. Понятно, ротмистр?
– Так точно, господин генерал-лейтенант!
– Тогда готовьте людей. Я предупрежу командира мехгруппы поручика Хватова, чтобы он подготовил бронеавтомобили для ваших людей. А вы отберите самых метких стрелков и следуйте в лагерь мехгруппы. Сегодня же следует приступить к тренировкам. Требуется отобрать восемнадцать стрелков, по два человека на один бронеавтомобиль. Все, ротмистр, начинайте действовать.
Глядя на спину удаляющегося ротмистра, я подумал: «Эх, жалко, что имеющихся бронелистов хватило на защиту колес только двенадцати автомобилей. А если бы хватило на все, то на каждый бронеавтомобиль мехгруппы, можно было посадить в кузова снайперов. Вот здорово бы было, глядишь, и пушки в кузовах “Опелей” не пригодились бы. И картина была бы впечатляющая, покруче, чем в голливудских боевиках – извергающие огонь и еле ползущие задним ходом 32 грузовика».
Мои мечты нарушил поручик Хватов.
