Сейчас я вспоминаю прошедшие дни с усталой озлобленностью на весь мир — поддержка друзей такая искренняя и в то же время бессмысленная, что хочется поскорее сбежать из временной обители и запереться в одиночной камере моих криков и ругательств. Никто из них не виноват, что я слепо отвергаю любую помощь, уверенная — долги посмертно не отдаются. Никто из них не виноват и в том, что я все еще не могу взять себя в руки и мыслить здраво.
Во мне кричит моя больная эмоциональность. Во мне живут ее глухие проклятия, которые я впитала, как губка, а с ними и страх за тех, кто все еще жив. Кто все еще меня любит. Кого все еще люблю я, несмотря на череду сомнительных отторжений.
— Я бомба замедленного действия. Но я не могу позволить себе уничтожить все, во что свято верю до сих пор. Не смею, — как мантры повторяю себе в судорожном трепетании, уставившись в идеально гладкий потолок.
После инцидента на кухне мы сделали вид, что дружно обо всем забыли и плавно перевели все ранящие темы в мирное русло. Фред казался веселым и послал меня в гостиную, приготавливая себе кружку какао:
— Хватит киснуть здесь со мной, Гермиона. Возвращайся к нашим, а то подумают еще, что я пришел тебе слюнки подтирать.
Твой задор калечит меня, Фред. Я снова перехожу на тот этап, когда не хочу воспринимать твои шутки.
Однако я его послушала. Свернула источник тепла в четыре части, чтобы удобней было нести, и пошла в сторону звонких голосов, иногда придерживаясь кончиками пальцев за стены недлинного коридора. В гостиной тем временем имитировали разношерстную деятельность: Молли, протирала листья у комнатных растений, не полагаясь в этом щепетильном деле на магию, а над ней дружно смеялись все остальные. Женщина всегда возилась с зелеными друзьями, пытаясь снять напряжение. Неужели я так обременяю вас своим поведением?
Никто больше не пытался выведать, какие игры интересуют меня этим вечером; какие семейные фотографии стоит повесить в только что достроенную часть дома и тому подобное. Мы обсуждали самые незначительные детали нового учебного года, выпускные экзамены и перспективы карьерного роста.
Вру. Обсуждали они. Люди, у которых было будущее. Люди, которые не знали, что на моем уме одна месть и последующее ее искупление.
Я искренне верила в то, что мой последний бой действительно окажется последним.
А после все стали расходиться по комнатам, желая спокойной ночи и даже не догадываясь, что в этом мире нет ничего спокойного. Тем более ночами.
Все то время я грела ноги возле камина, озираясь то в одну сторону, то в другую. Джордж отстегивал Рону щелбаны за проигранный раунд под причитания матери, пока Артур перебирал книги на широкой полке дубового шкафа по правую руку от каминной полки.
— Дорогая, как тебе «История одного создания»? Я слышал, что ты однажды осилила два тома за сутки — это впечатляет! — лишь после минутного молчания я поняла, что мужчина обратился ко мне.
— Да… Мне понравилось, — ответ, кажется, не устроил никого, судя по замешкавшейся чете Уизли. Вероятно, они не ожидали такого односложного ответа от заучки Грейнджер, которая поглощала книги со скоростью неутолимого зверя.
Артур продолжал держать издание в руках, усердно перелистывая страницы в поисках чего-то нужного:
— Раньше ты хотела связать свою жизнь с защитой магических существ. Должно быть, эта книга подтолкнула тебя к столь непростому решению? — он не унимался, тормошил меня своими словами. Дядюшка Артур, это не так работает, если вы выбрали тактику поддержания дружелюбного контакта.
— Это было раньше. Сейчас все иначе, — я съежилась от собственных слов, между которыми так и сквозило обреченным унынием. — Сейчас мне кажется, что человек сам не может выстоять против… определенных сил. Я была слишком наивна, когда закрывала глаза на беззащитность тех, кто должен защищать априорно. Это пугает.
Артур понял меня на каком-то бессознательном уровне, судя по легкой улыбке, что озарила его сосредоточенное лицо. Мне это претило, как бы я не сопротивлялась подобным мыслям.
— И какая сфера сможет затмить все твои прежние убеждения?
Я неосознанно хмыкнула, вовремя закрыв рот с почти вырванными ругательствами:
— Расскажу вам в лучшие времена, мистер Уизли, — этого хватило, чтобы закрыть тему.
— Я, пожалуй, вернусь в комнату. Спокойной ночи.
— Я с тобой! Всем сладких снов, — Джинни буквально-таки кинулась за мной вверх по лестнице. Когда мы оказались достаточно далеко от остальных, запыхавшаяся и растрепанная, она заговорила:
— Давно мы не устраивали с тобой наших посиделок. Не пытайся избавиться от меня сейчас, Герм. Я все понимаю, — она ступила в комнату первая, включив свет и зашторивая окно. Я неспешно закрыла дверь.
Ради нее я сделаю это. Вытерплю любовь и заботу. Не оттолкну. И постараюсь держать себя в руках. Передо мной до сих пор стоит ее заплаканная, сгорбившаяся фигура. Отчаянная и загнанная. Я не могу отказать ей сейчас. Не в эту, одну из последних, ночь.
Джинни забралась на кровать, поджав под себя ноги, и выжидающе посмотрела в мою сторону:
— Так и будешь там стоять, как неродная? — я переминалась с ноги на ногу, чувствуя некоторую неловкость и — что самое страшное — новое для меня чувство отвращения. Не к ней. Даже не к себе — не в этой ситуации, как минимум. К самому факту наших новых отношений, в которых львиную долю занимает моя неопределенная отстраненность. И причина ей — последствия моих встреч — прошлых и будущих — с ней.
Тем не менее, мой транс прошел, и я поспешила занять место рядом с подругой, позволяя ей вложить мои нервно дрожащие ладони в свои.
— Я понимаю, что тебе тяжело, милая. Действительно понимаю, — она убрала прядь моих непослушных волос за ухо. Что у Уизли за привычка трогать мои волосы? И смеяться над ними.
— Однако ты не должна закрываться от нас. Мы хотим быть рядом. Правда, хотим помочь тебе во всем. В твоей борьбе с Министерством. И даже с… — Джин опустила глаза, не зная, стоит ли повторять имя этой мерзкой ведьмы при мне еще раз.
Знала бы ты, что у меня в голове оно крутится каждую чертову секунду.
— Джинни, — я сжала ее пальцы в одобрительном жесте. — Я понимаю тебя. Это мило. Честно. Я рада. Но я была бы рада еще больше, если бы ты пообещала мне одну вещь…
— Не смей просить меня оставить тебя! Ни сегодня! Ни завтра! Никогда даже не зарекайся! — Джинни резко схватила меня за плечи, и я уже
