— Вы не должны сидеть со мной, когда весь двор на гуляниях, — в который раз повторила Мария слабым дрожащим голосом.
— Именно это мы и должны делать, — предостерегающе посмотрела на встрепенувшихся фрейлин Натали. И тут же обратила свой взор на принцессу, потянулась к ней, убирая прядь волос, прилипшую ко лбу. — Скоро недомогание пройдёт, и вы сможете вновь наслаждаться всеми прелестями этой жизни, Мари.
— Но медведя на площади уже не будет, — тоскливо прошептала Дашкова, невольно обратив свой взгляд к окну.
Натали укоризненно склонила голову, но промолчала. Хотела ли она посетить гуляния? Ответ был очевиден: без Александра — нет. Но после случая с императором она даже поднимать глаза на него боялась в присутствии других людей, не то, чтобы подойти и заговорить, предложив поехать на площадь. А ведь ещё полтора года назад она, быть может, так и сделала бы, не видя ничего зазорного в том, чтобы проехать вместе с другом. А теперь… Она невольно покосилась на принцессу, прикрывшую глаза и, кажется, задремавшую. Отчего в её сердце, ранее протестующем против любого рода лжи, так легко теперь уживались предательство и обман? Вкус любви слишком горчил, когда Натали проводила время с Марией, и был опьяняюще сладок с её мужем. Господи, да за что же ей это?! Натали прикрыла глаза, вознеся короткую, но пламенную молитву с просьбой помочь, разрешить всё, рассудить и подарить смирение с судьбой.
Открывшая в это время глаза Мария внимательно следила за смятением на лице княжны, силясь угадать его причину. Сейчас она особенно нуждалась в верной подруге, но пока подозрение разъедало душу, ни о каком спокойствии не могло идти и речи.
— А знаете, Натали, — медленно проговорила она, — я хочу написать письмо к Александру.
— Конечно, — улыбнулась Натали, выныривая из безрадостных мыслей. И снова эгоистичное чувство радости озарило сердце: он будет читать письмо, написанное её рукой, и думать о ней… Натали вмиг ужаснулась этой мысли, испуганно посмотрела на Марию, словно она смогла прочесть потаённое, то, что ядом выжигало всё светлое в душе. Но принцесса в этот миг обернулась к фон Круг, прося принести письменные приборы. Несколько строк написанные летящим почерком быстро заполнили листок, Натали присыпала их и вопросительно посмотрела на принцессу.
— Его высочество сейчас в Сенате, — вздохнула Мария. — Отнесите ему письмо, Натали, пусть он прочтёт его, когда вернётся. Пусть навестит меня, ведь, видит Бог, я так в нём нуждаюсь!
Без Александра дворец пустел, становясь унылым и тусклым, и Натали не уставала удивляться этой перемене в бездушном камне. А может, у него тоже была душа, он впитывал в себя любовь, хранил секреты и тайны, радовался и огорчался? С задумчивой улыбкой княжна дошла до знакомых дверей, и сердце привычно встрепенулось. Она вошла в кабинет, невольно бросив взгляд на двери, ведущие в спальню, и положила письмо на стол, вспоминая, как когда-то, в совершенно другой жизни, уже оставляла цесаревичу записки от принцессы. И именно они запустили тот разрушительный механизм, который толкнул Натали в объятия Александра… Глубоко вздохнув, она собралась было выходить, но в дверях столкнулась с графом Орловым.
— Княжна. — Дмитрий склонил голову, не спеша посторониться. — Не ждал вас увидеть здесь, ведь его высочество…
— В Сенате, я знаю, — ответила Натали. — Я принесла письмо от принцессы Марии.
— Как самочувствие её высочества? — Орлов не понимал, к чему удерживает княжну, но хотел продлить мгновения рядом с ней, насладиться её голосом и тем, как досадливо она прикусывает губу, отводя взгляд.
— Скоро станет лучше. — Натали повернулась к окну. — Она жалеет, что не может принять участие в гуляниях.
— А вы? — спросил граф. — Вы хотели бы там быть?
— Не думаю, что мне было бы это интересно.
В голову Орлова пришла безумная мысль. Безрассудная, она зажгла надежду, заставив предложить:
— А хотите, мы съездим к Сенату?
Брови Натали приподнялись, всем своим видом она выражала такое удивление, что Дмитрий поспешил объяснить:
— Мы можем отправиться на гуляния, так будет это звучать для всех, а после дождаться цесаревича у дверей Сената.
— И как вы представляете, я туда попаду? — прохладно спросила Натали.
— Я сам найду цесаревича, а вы будете ждать в санях.
— Посреди Петербурга, ехать вместе с Александром Николаевичем… — с сомнением протянула княжна, чувствуя, что, невзирая на все сомнения, видеть его вне дворца, вновь, хотя бы ненадолго, почувствовать ту толику свободы, что была у них ранее… Орлов легко читал её, как открытую книгу, угадывая и страхи, и желание увидеть возлюбленного. Мысль о том, что она поедет с ним, лишь бы увидеть другого, неприятно царапнула, но жажда быть рядом чуть дольше, чем обычно, заставила умолкнуть непривычную тоску.
— Соглашайтесь, княжна! — с жаром заговорил Дмитрий, видя, что сомнения в ней начинают побеждать. — Мы возьмём карету, улицы Петербурга достаточно расчищены. Вы немного развеетесь, разве это плохо? В последнее время вы так бледны и печальны…
Он осёкся, испугавшись, что сказал слишком много, ведь Натали могла уточнить: откуда граф так осведомлён о её самочувствии, и тем самым то, что он не сводит с неё глаз каждую свободную минуту, навело бы на мысли о чувствах, в которых он сам ещё не готов был себе признаться. Но княжне было не до него и полутонов его речи. Её глаза вспыхнули неземным внутренним светом, озарив лицо, и она несмело улыбнулась.
— Вы и правда готовы пойти на это?
— Разве вы не позволили быть вашим другом?
— Вы — не друг! Вы — ангел! — воскликнула Натали и вдруг протянула руку, сжимая его ладонь в своей. — Спасибо вам, Дмитрий Григорьевич! Огромное спасибо!
— Тогда, раз мы друзья, — проговорил он, стараясь не думать о волне тепла, накрывшей с головой от её касания, — прошу, называйте меня просто Дмитрий.
— Только если вы будете звать меня Натали. — Она нахмурилась. — Но прежде мне надо отпроситься у принцессы, а ведь я сама только полчаса назад говорила фрейлинам, что мы должны находиться подле неё и никуда не уходить… Это будет выглядеть некрасиво с моей стороны.
— А если я сам отпрошу вас у принцессы Марии? Сможет ли она меня принять?
— Помилуйте! — Натали
