========== Глава двенадцатая ==========
С реки тянуло сыростью, и промозглый ветер стучал в стёкла кареты мелким дождём. Натали, откинувшись на сидении кареты, не обращала ни малейшего внимания на проплывавшие за окном улицы. Куда они едут, что её там ждёт — княжне было абсолютно всё равно. Ею овладела странная апатия и покорность судьбе, которая несла её, будто щепку в бушующем море. Силы, гораздо сильнее и могущественнее её воли, вступили в свою игру, и Натали поняла, что у неё нет никакого желания противостоять этому. Сердце разрывалось от боли, обливалось кровью от невозможности видеть Александра, говорить с ним, делиться своими страхами. Ей не хватало его поддержки, его уверений, что всё будет хорошо. И будущая помолвка с каждым днём казалась кандалами, в которые её вот-вот закуют и увезут в новую, тусклую и серую жизнь. Жизнь без него…
Карета дрогнула и остановилась, а в следующую минуту дверца распахнулась, и Орлов протянул руку, помогая сойти.
— Добро пожаловать в ваш дом, — проговорил он, склонив голову. Вопреки равнодушию, охватившему её, Натали с интересом огляделась: они стояли во внутреннем дворе, достаточно широком, чтобы карета свободно могла развернуться и покатить к каретному сараю. Прямо перед ними начиналась широкая лестница, ведущая к гостеприимно распахнутым дверям, а вдоль неё стояли слуги.
— Я представлю вам их позже, для начала будет достаточно, чтобы они увидели свою будущую хозяйку, — вполголоса сказал Дмитрий, заметив смятение, отразившееся на её лице. Натали кивнула, положив подрагивающую ладонь на подставленный локоть, и принялась подниматься. Стены просторного холла были выкрашены в приятные, светло-бежевые тона, белоснежные колонны подпирали потолок, в высоких кадках зеленели яркие пальмы.
— Здесь красиво, — невольно восхитилась Натали, разглядывая двери из светлого дерева с позолоченными вензелями и потолки с белоснежными розетками, окружавшими витые многоярусные люстры.
— Этот дом достался мне от отца, — неспешно начал Орлов, ведя её через анфиладу комнат. Диваны и канапе радовали глаз жемчужной обивкой, с картин взирали мужчины и женщины в одежде прошлого века. — Я ведь довожусь праправнуком сиятельному князю Орлову, — тонко улыбнулся Дмитрий, когда Натали остановилась у высокого портрета мужчины в мундире екатерининских времён. — Да-да, княжна, именно тому, кто помог сесть на трон Екатерине Великой.
— Надо же! — Натали улыбнулась. — Раньше вы об этом не упоминали.
— В этом не было необходимости, — с кроткой улыбкой ответил Орлов. — Теперь же, как моя будущая жена, вы вправе узнать о моей родословной.
— И просветить свою семью, вы это хотите сказать? — пробормотала княжна, отводя взгляд. — Вы могли бы составить лучшую партию.
— А может, мне лучшей не надо? — Дмитрий пытливо смотрел на неё, но Натали не поднимала глаз, упрямо рассматривая узор на своём платье. Он вздохнул и повёл её дальше.
— Вы зря считаете, что я делаю вам одолжение, Натали, — снова заговорил он, когда они поднялись на второй этаж. — Я ведь, к слову, вовсе не собирался жениться, поэтому наш брак — лучшее решение для обеих сторон.
— И вы никогда не думали о семье и детях? — Казалось, Натали была искренне удивлена. Он посмотрел на неё внимательно, обжигая непроницаемым взглядом серых глаз. Потом его губы тронула грустная улыбка, и Дмитрий покачал головой.
— Не думаю, что это возможно.
— Отчего же? — живо спросила Натали, и тут же смутилась, пробормотав: — Конечно, я отобрала у вас и эти мечты.
— Бога ради, Натали! — со знакомым раздражением в голосе воскликнул Дмитрий. — Сколько можно вам твердить, что вы составите моё счастье и принесёте покой в этот дом! С этого момента обещаю говорить вам об этом как можно чаще, чтобы вы не думали, будто обрекаете меня на ужасное существование!
— Простите, — потупилась Натали, — видимо, это вошло в привычку — просить у вас прощения.
— Это не та привычка, которой стоит следовать, — добродушно проворчал Орлов, подводя её к очередным дверям. — Позвольте познакомить вас с вашими покоями.
Двери распахнулись, являя взору светлую гостиную в бледно-зелёных тонах. За следующей дверью оказался уютный будуар, а следом — спальня с кроватью, стоявшей на небольшом возвышении. Тёмно-зелёный балдахин держали резные столбики с пухлыми херувимами.
— Это была комната матушки. — Граф тихо остановился за её спиной, мечтая положить ладони на её плечи, коснувшись губами волос. Так близко, она была так близко! И так невероятно далеко… Он сжал кулаки и выдохнул, опуская голову. Пока Натали медленно обходила свои будущие владения, он, не отрываясь, следил за ней, представляя, как мог бы заходить к ней по вечерам, и не было бы никаких причин выставлять у дверей охрану. Как она ждала бы его с мягкой улыбкой, сидя в кресле перед зеркалом. А утром, озаряемая нежными лучами рассвета, уставшая и счастливая, просто смотрела бы на него, сияя удивительным внутренним светом, который свойственен только ей… Орлов кашлянул, прогоняя невозможное видение.
— Вы можете переделать здесь всё по своему вкусу, только скажите.
— Ну что вы! — воскликнула Натали, которой на самом деле пришлись по душе эти комнаты. — Здесь всё прекрасно, мне очень нравится! А ваши покои где?
— В соседнем крыле. — Дмитрий взмахнул рукой. — Вам действительно хочется посмотреть?
— Я же должна знать, как и где живёт мой будущий муж. — Натали хитро улыбнулась. Она легко представила себя здесь, представила, как занимается домашними делами и пишет письма, сидя за элегантным бюро. Подойдя к окну, княжна выглянула и вздрогнула, сразу же разглядев громаду Зимнего дворца на противоположном берегу Невы. Отсюда можно было разглядеть все его окна и при должном желании посчитать, где и какие покои находятся. Так близко, так далеко от неё… Её плечи опустились, взгляд потух, и Натали обхватила себя руками.
Саша… Удастся ли встретиться им ещё хотя бы раз? Хотя бы один раз поговорить без свидетелей, выложить всё, что скопилось на душе. Заверить, что любит, и услышать «люблю» в ответ…
— Вы не передумали смотреть на мои комнаты? — напомнил о себе Орлов, легко читая настроение Натали. В его душе полыхало огнём такое бессилие, что впору было бросаться в тёмные воды, несущие к морю остатки льдов. Может, тогда удалось бы загасить то пламя, что
