Натали рассеянно отвечала на поздравления, позволяла надеть фату и застегнуть пуговички на перчатках. Спускалась в холл и принимала поцелуи от брата и отца. Садилась в карету и невидящим взглядом провожала улицы, проплывавшие за окном: они выбрали небольшую церковь для венчания, ведь двора в Петербурге не было, а значит, на свадьбе будут лишь самые близкие.
У лестницы, ведущей к дверям церкви, толпились вездесущие нищие, но пока они не спешили просить милостыню, лишь выкрикивали поздравления и пожелания долгой, счастливой жизни. Натали, ничего не видя перед собой, вошла в полумрак, вдохнула густой аромат ладана и воска и вдруг словно прозрела. Лик Христа перед аналоем взирал с нежной, трепетной любовью, а Богоматерь справа от него улыбалась кроткой, понимающей улыбкой. Отчего Натали решила, что жизнь её заканчивается, если, быть может, наоборот, всё только начинается, надо только позволить себе шагнуть в эту новую жизнь без оглядки на прошлое?
Дмитрий уже стоял рядом с батюшкой и обернулся, стоило ей войти. Белоснежный мундир, золото, отражавшее свет свечей, и мягкий, почти неземной свет его глаз — Натали не сводила с него взгляда, медленно идя вперёд, не чувствуя локоть отца под своей ладонью. И князь, уловив настроение дочери, не сказал ни слова, оставляя невесту у аналоя. Дмитрий не мог найти слов, чтобы описать то сказочное видение, что стояло перед ним. С трудом разлепив пересохшие губы, он прошептал:
— Вы прекрасны.
Натали, внезапно оробев, улыбнулась и встала рядом, обращаясь к священнику, принимая венчальные свечи и склоняя голову под благословением.
Треск свечей, молитва, читаемая размеренно, неторопливо, аналой, вокруг которого водили молодых, кольца на руках — всё это зарождало в душах новобрачных особое, ни на что не похожее чувство единения, того, что никогда уже не разрушить. Натали слушала слова батюшки, хора, и не сдерживала слёз, сама не зная, по чём плачет. Не было на душе ни скорби, ни сомнений, только чистота и свет, что лились из глаз, взиравших с икон, проникая в сердце. А Дмитрий просто ощущал, как она проникает в его душу, занимая там место, что никому никогда не занять. И когда им протянули венцы для поцелуя, и когда прозвучало: «Беру тебя…», сердце у обоих непроизвольно и одновременно ухнуло вниз и застучало с удвоенной силой. Разве можно солгать перед Богом, целуя лик его и клянясь в вечном послушании, верности, смирении? Служба подошла к концу, и Натали замерла, забыв, как дышать. Они стали мужем и женой, на пальце матово переливалось кольцо, и только сейчас она смогла посмотреть на своего… Мужа? Неужели теперь она мужняя жена, и никого, кроме него, для неё существовать не должно. И так и будет. Ведь будет же?
Дмитрий улыбнулся так тепло и счастливо, что Натали не смогла не ответить на его улыбку, вкладывая его руку в свою, принимая поздравления близких. А после, под звон колоколов, они вышли на улицу, под лёгкий, тёплый летний дождь, и остановились на пороге.
— Дождь на венчание — к счастливой жизни! — важно заявила опрятная старушка, стоявшая на паперти. Остальные тут же её поддержали, а Дмитрий, накрыв своей рукой ладонь Натали, лежавшую на сгибе его локтя, слегка сжал её. Княжна, хотя теперь уже графиня, подняла глаза на супруга и словно утонула в них, глубоких, серых, смотрящих с такой огромной, всепоглощающей любовью, что впору было в ней утонуть.
— Чего же вы стоите! — весело воскликнула Лиза. — Этот дождь может и до вечера продлиться!
Орлов, хитро улыбнувшись, вдруг шагнул из-под навеса и потянул за собой невесту. Весело смеясь, они сбежали по ступеням к карете, которая уже была распахнута. Помогая Натали забраться внутрь, Дмитрий не мог отказать себе в чувстве глубокого удовлетворения при мысли о том, что сегодня он, и только он может полноправно занять место рядом. По крыше забарабанил дождь, словно только и ждал, когда молодожёны окажутся внутри, и теперь до них слабо долетали весёлые крики гостей, рассаживавшихся по каретам и коляскам. А Натали и Дмитрий, отдышавшись, переглянулись и вдруг застыли, поглощённые общей неловкостью. Что теперь?
Медленно, не сводя с неё, взгляда, Дмитрий нашёл её руку и поднёс к губам. Натали вспыхнула, задохнувшись от чувств, названия которым сама не могла дать. А он с трудом сдерживал себя, чтобы не обнять, не притянуть к себе, касаясь, наконец, желанных губ. Но смог лишь вновь поцеловать пальцы, затянутые в перчатку, и низким, хрипловатым голосом произнести:
— Ну вот вы и графиня Орлова.
— Звучит непривычно, — в тон ему ответила Натали, покачнувшись навстречу, когда карета тронулась. Они замолчали, не сводя друг с друга глаз, и воздух меж ними сделался густым и тяжёлым, будто перед грозой. Карета вновь слегка качнулась, словно подталкивая их друг к другу, и Дмитрий, не в силах боле ждать, потянулся к ней, осторожно, почти невесомо целуя. Натали вздрогнула, застыла, не отвечая, но и не спеша оттолкнуть, пропуская через себя тепло, льющееся из его губ, проникающее внутрь, побежавшее по спине. Она медленно закрыла глаза и слабо вздохнула, пошевелилась, и Дмитрий, сам испугавшись своего порыва, тут же отпрянул, стараясь выровнять дыхание. Но сердце, бившееся в горле, не желало успокаивать свой бег. Во взгляде Натали плескалось смятение, и вот она отвернулась к окну, позволив, однако, держать её за руку. Оставшийся путь до дома прошёл в молчании, только пальцы слегка подрагивали в его ладони, на которую он так и не надел перчатку, выйдя из церкви. Дмитрию хотелось заговорить. Хотелось поведать о том, что сжигает, мучает его, но он не смел, боясь напугать своим напором. Боясь, что она отвернётся от него окончательно, разрушив даже дружбу, что успела зародиться за эти месяцы. Разве не обещал он исполнить любое её желание? Разве не говорил, что их брак будет тем, чего хочет она, и ничем больше? Теперь все те слова жгли клеймом, запрещая, останавливая, предостерегая…
Сделав круг по двору, карета остановилась, и Дмитрий первый оказался снаружи, обходя карету по кругу и дожидаясь, пока слуга открывает дверцу. Дождь перестал, и где-то высоко над их головами раскинулась яркая радуга. Натали вложила ледяную ладошку в его, горячую, и кольца на миг соприкоснулись с тихим звоном. На ступенях вновь выстроились слуги, и теперь Дмитрий останавливался у каждого, представляя супругу. Внутри уже вовсю шла подготовка к вечернему балу — гости должны были прибыть через час.
— Я оставлю вас на время, — тихо сказала Натали, всё ещё не в силах посмотреть
