— Но Дмитрий, как же он… Он любит тебя, неужели ты этого не видишь?
— Вижу! Знаю! Но это — его чувства, не мои! Почему я должна думать о том, что лучше для него? Почему я должна думать о том, что лучше для Мари? Почему я должна думать о том, что лучше для всех, кроме меня самой?
Она замолчала, тяжело дыша. В груди клокотало всё, что копилось эти месяцы, проведённые в разлуке. Всё, что собиралось в душе, сжимая плотным кольцом безнадёжности и несправедливости. Всё, что она не имела права говорить, не имела права озвучивать, чтобы не ранить Дмитрия. Не прослыть дурной женой. Не стать изгоем.
— Так лучше для твоего ребёнка, — сказал Михаил. — И ты знаешь это. Лучше, чтобы его считали наследником графа Орлова, а не байстрюком Александра.
Натали дёрнулась было ответить, но промолчала, признавая его правоту. Она ждала этого ребёнка так сильно, что порой самой становилось страшно. Он, словно якорь, держал её на плаву, не давая погрузиться в пучину отчаяния. Каждый толчок, каждое его движение вызывали такой прилив неконтролируемой любви, что порой становилось даже страшно.
— Ты прав, — тихо ответила она, поглаживая живот. — Ты как всегда прав. Прости, мне лучше отдохнуть, я что-то не слишком хорошо себя чувствую.
Михаил проводил её взглядом и тяжело вздохнул, взъерошив волосы. Больно было видеть сестру в таком состоянии, и в любом другом случае он сделал бы всё, чтобы вернуть улыбку на её лицо. Но здесь он был совершенно бессилен.
— Наташа, ну пожалуйста, ты не можешь сидеть дома в такой вечер! — Лиза пыталась уговорить Натали битый час, но та всячески отнекивалась. — Это же «Фаворитка»[1]! Я столько слышала о ней, говорили, что её не будут ставить в России! Ну же, Наташа, не отказывайся!
— Я, признаться, не думаю, что смогу просидеть все четыре акта, — попыталась в очередной раз отказаться Натали. — Да вы и вдвоём с Мишелем отлично проведёте время.
— Ты скоро и так отойдёшь от света, — улыбнулась Лиза. — Ты ведь говорила, что первый год после рождения хочешь провести в усадьбе? Позволь себе последний выход в свет, прошу! Мне так хочется, чтобы ты рассказала мне обо всех, кого знаешь. Ты-то в обществе, как рыба в воде, а я, плавая на поверхности, не знаю, что кому говорить и как с кем себя вести.
— Лиза, ты здесь уже месяц, думаю, успела уже обзавестись знакомыми, — улыбнулась Натали.
— Знакомыми — да, но хотелось бы провести этот вечер с подругой.
Натали вздохнула. Иногда противостоять напору княгини Репниной было невозможно. К тому же, Александр не любил оперу, едва ли он будет там, а встреча с ним была единственной причиной для отказа. Натали хотела развеяться, понимая, что в четырёх стенах постепенно сходит с ума. Когда она кивнула, Лиза восторженно захлопала в ладоши, подлетела к Натали и порывисто её обняла.
— Ты не пожалеешь, что согласилась, вот увидишь!
Как же она по всему этому скучала! Едва переступив порог театра и оказавшись среди блеска драгоценностей и нарядов, сотен голосов и шепотков, взмахов вееров и шелеста платьев Натали почувствовала себя так, будто вернулась домой. Кто решил, что она должна закрыться дома, отречься от того, что составляло её жизнь? Впервые за долгое время она действительно наслаждалась каждой минутой, улыбаясь знакомым и отвечая на приветствия. Мишель, завидев друзей-офицеров, проводил дам в ложу и ненадолго оставил их одних, а Натали, первым делом убедившись, что, императорская ложа пуста, вздохнула с облегчением и принялась рассматривать зал, вполголоса отвечая на расспросы Лизы.
Однако все опасения сбылись в полной мере, когда бархатные портьеры распахнулись, пропуская императорскую чету. Все встали, Лиза восхищённо зашептала о том, как прекрасно выглядят императрица и принцесса, а Натали не могла заставить себя поднять глаза и увидеть его. В нескольких метрах, совсем близко. Всё радужное настроение мигом испарилось, а сердце привычно заныло. Она беспомощно оглянулась, ища Михаила, но тот, вероятно, как раз направлялся к ним и поддержать сестру не мог. Как же не хватало сейчас Дмитрия и его молчаливой поддержки! Но граф отбыл с поручением в полк, расквартированный под Смоленском, и должен был вернуться только к вечеру завтрашнего дня.
Свет погас, заиграла увертюра, и все глаза обратились к сцене. Только тогда Натали осмелилась посмотреть налево и тут же встретила горящий взгляд. Александр смотрел на неё, не отрываясь, не обращая внимания ни на что вокруг. Казалось, что прошла вечность, прежде чем он отвернулся, медленно, нехотя, отвечая на какой-то вопрос, заданный императором. Натали быстро перевела взгляд на сцену, надеясь, что этого безмолвного крика, которым был наполнен их молчаливый диалог, никто не заметил. Она едва досидела до антракта, почти не сомневаясь, что встретится с ним лицом к лицу.
— Графиня. — В их ложе показался камергер императрицы. — Её величество хочет видеть вас.
— Вот видишь, Наташа, а ты не хотела ехать! — восторженно проговорила Лиза, для которой любая встреча с императорской четой была сродни встрече с божеством.
Сердце билось так быстро, что у Натали потемнело в глазах, и она едва заставляла себя переставлять ноги, следуя к императорской ложе. Знакомый голос врезался в сознание сразу, она легко отличила его среди гула других, наполнивших комнату для отдыха, в которой так давно, в прошлой жизни, они встретились с цесаревичем.
— Натали. — Александра Фёдоровна протянула руку, с мягкой улыбкой разглядывая графиню. — Я так давно не видела тебя. Выглядишь превосходно, беременность тебе к лицу.
— Спасибо, ваше величество. — Улыбка будто приклеилась, а губы шевелились с трудом.
— Я слышала, ты почти не появляешься в обществе. Как твоё здоровье? — Императрица внимательно смотрела на побледневшую графиню. — Мари говорила, что тебя часто навещает Вилье.
— Такая забота с вашей стороны — большая честь для меня, — пробормотала Натали, поднимая глаза.
— Разве может быть по-другому? — Взгляд Александры Фёдоровны лучился пониманием. — Ты столько значишь для всех нас.
— Я не вижу её высочества. — Натали осторожно попыталась перевести разговор на более твёрдую землю. — Мы так давно не виделись…
— Мари пришлось вернуться во дворец, увы. Светлейшей княжне Александре нездоровится.
— Ваше величество?.. — испуганно воскликнула Натали, но императрица перебила:
— Ничего страшного, всего лишь простуда. Но Мари очень переживает, не смогла долго находиться вдали от дочери. Даст Бог, твой ребёнок родится здоровым и крепким.
— Даст Бог, — машинально повторила Натали, касаясь
