– У меня, кстати, есть прелюбопытнейшая версия, почему Ракс так не любят отправлять своих эмиссаров вовне, – вдруг оживился Соколовский. – Полагаю, запрет космической экспансии у Ракс и впрямь имеет какую-то причину. Именно поэтому они запрещают улетать с планеты более чем двум особям – чтобы те не смогли создать новую колонию и размножиться.
– Позвольте, доктор, но двум же разрешают, – с сомнением заметил Вальц.
– А они трехполые! – торжественно сказал Соколовский.
Все оторопело посмотрели на доктора.
– Это крайне редкий случай, согласно моим базам данных, – не выдержал Марк. – Очень ограниченное число видов используют трехполое размножение, и среди них есть лишь два разумных.
– Доктор, Ракс покидают свою планету в искусственных телах! – сказал Валентин. – Какое размножение, если один будет Человек, другой Халл, а третий, простите, Феол?
– Это скафандры! – Соколовский погрозил командиру пальцем. – Неужели вы не поняли? Ха-ха! Скафандр, а внутри сидит какой-нибудь разумный таракан.
– Трехполый разумный таракан внутри прекрасной Ксюши… – зачарованно сказал Валентин. – Я обязательно расскажу вашу теорию Матиусу. Хотя нет, знаете, расскажите ему вы! Он так интересуется космической биологией, он оценит!
– Расскажу, – пообещал доктор.
– Простите, что перебиваю, это крайне любопытно, – сказал Уолр. – Я обдумаю на досуге. Повторю, они отправили вовне третью особь! Причины понятны – одна особь находится на станции вблизи Невара, она нужна для продолжения наблюдений. Вторая особь присутствует на сессии Соглашения, и ее отзыв также нежелателен… Важны не причины, а основания для такого решения. Все предыдущие случаи происходили в ситуации, когда Галактике грозила межзвездная война.
– Сейчас конфликтов между сторонами Соглашения нет, – осторожно сказал Валентин. – Цивилизации третьего уровня и ниже нам угрожать не могут.
– Значит, Ракс предполагают внешнюю угрозу, – сказал Уолр. – И предполагают это всерьез.
– Мы все предполагаем, дорогой Уолр, – произнес Гюнтер. – Поверьте, наш корабль неплохо защищен и умеет обороняться.
– А я, со своей стороны, могу вам обещать, – сказал Валентин, – что при малейшей опасности мы уйдем в «кротовью нору». Преследовать корабль в «кротовьей норе» бесполезно, как вы понимаете. Мы же, по сути, вообще исчезаем из Вселенной, чтобы возникнуть в ней вновь в другом месте.
– О да, – кивнул Уолр и усмехнулся: – «Нора» – это всегда безопасность. Спасибо, командир. Я хотел просить вас именно об этом. Ракс, как мы знаем, не заботятся особо о безопасности своих посланников. Ради получения информации Ксения будет готова умереть… вы же в курсе, что у них есть свои, крайне эффективные и компактные устройства мгновенной связи с материнской планетой?
Ни один мускул не дрогнул на лице Валентина, когда он с мягкой улыбкой соврал:
– Конечно, Уолр.
– Я ценю жизнь, – продолжал Уолр. – Но если возникнет ситуация, когда мы, ученые, будем находиться на планете, а вам придется уйти… не раздумывайте. Уходите. Информация о происходящем действительно важнее нашей судьбы.
– Вы уверены, что мы станем свидетелями вмешательства… – сказал Валентин. – Я понял вас, Уолр. Я не буду колебаться. Хотя будь моя воля – я бы вас никуда не пускал, наблюдали бы с орбиты.
– О, будь моя воля… – Крот рассмеялся. – Я бы побывал на Земле. Система Невар – это не моя специализация.
Он снял черные очки и обвел взглядом присутствующих. После чего с обезоруживающей откровенностью сообщил:
– Я людей люблю. Мы с вами единственные в Соглашении, у кого есть чувство юмора… и, кстати, кто употребляет алкоголь.
Доктор Соколовский крякнул и двинулся к медицинскому шкафчику.
* * *Войдя в каюту к мальчишкам (о, конечно же, она постучала, прежде чем открыть дверь своей карточкой куратора, но, может быть, не очень громко), Мегер обнаружила именно то, что и ожидала. Алекс сидел за столом, с интересом читая с планшета комикс, и временами что-то писал и отмечал в воздухе, на видимом лишь ему виртуальном дисплее. Огорчало и то, что ноги при этом Алекс положил на стол, а кресло ухитрился запрокинуть назад настолько, что казалось, еще мгновение – и кадет рухнет на спину. Теодор лежал на койке, не сняв ботинки, что являлось нарушением распорядка дня и правил поведения, с надетыми на лицо виртуальными очками. Может быть, он работал, может быть, учился, а может быть, смотрел эротические фильмы из одобренной для подростков его возраста подборки – Анна этого не знала.
Впрочем, мелкие нарушения дисциплины мастер-пилота не волновали. Скорее бы ее насторожили кадеты, сидящие рядом за столом и занимающиеся своими заданиями.
Грязные носки на диванчике (интересно, чьи?) и конфетные фантики на полу (их явно разбросал Теодор, парень обожал сладкое) довершали картину.
Нормальная кадетская каюта.
– Офицер входит, – вскакивая, выпалил Алекс. Кресло он ухитрился не уронить.
Через миг и Теодор оказался на ногах.
– Симпатичный пейзаж, – заметила Мегер, изучая видеоэкран на стене. Экран демонстрировал фотографию из стандартного набора: дюны на Марсе, рыжевато-коричневые, почти сливающиеся с красноватым небом, – и сверкающий солнечной желтизной и сочной зеленью оранжерейный купол Цидонии, первого человеческого поселения. Если приглядеться, то можно было заметить двигающиеся фигурки людей внутри купола – ребята, конечно же, не стали отключать анимационный режим. – Люблю Марс.
Полюбовавшись миллион раз виденным пейзажем еще несколько секунд, Анна повернулась к ребятам. Носки с диванчика исчезли (у Алекса подозрительно топорщился карман на брюках), конфетные бумажки с пола тоже (Мегер решила, что Теодор ногой смел фантики под койку).
– Как обустроились? – спросила Анна.
– Все в порядке! – выпалил Алекс.
– Очень удобная каюта, мэм! – отчеканил Теодор.
От неуставного «мэм» отучить Теодора было, похоже, невозможно. Детство в сельской местности, властная мамаша, командующая двумя мужьями и оравой детей… Мегер мысленно вздохнула. Теодор ей нравился, он был самый юный из кадетов, допущенных к полетам за всю историю астроколледжа. И что еще более важно, паренек был самым хитроумным, как говорится – себе на уме. Мегер считала, что в людях мальчик разбирается лучше любого дипломированного психолога, только вот беда – не всегда свои выводы сообщает.
Зато на мнение Алекса можно было положиться целиком и полностью. Оно всегда было четким, ясным и простым.
– Как складываются отношения с экипажем? – спросила Мегер. – Алекс?
– Все корректно, – немедленно отозвался Алекс. – По моему мнению, экипаж достаточно профессионален для данного полета.
– Но не идеален? – уточнила Мегер.
– Вполне профессионален, – упрямо повторил Алекс.
– А в личном плане?
– Командир очень дружелюбный, – сказал Алекс. – Старпом веселый, живой такой. Доктор очень добрый, смешной. Оружейник собранный, свои пушки хорошо знает и в навигации разбирается неплохо. Я дал ему запасные ключи доступа от своих баз, куратор.
Мегер кивнула и спросила:
– А что насчет чужих?
– Уолр хочет выглядеть забавным и безобидным, – ответил Алекс. – Но он специалист по людям, это лишь его образ. Ксения… – Он замялся. – Красивая.
– И все? – Мегер улыбнулась.
– Если бы я мог больше сказать о представителе Ракс, – вздохнул Алекс, – то я бы бросил работать навигатором и пошел в контактную группу НАСА.
Мегер с удивлением отметила, что Алекс пошутил. Или сказал всерьез?
– А твое мнение, Теодор?
– Командир классический везунчик, – сказал Тедди. Алекс едва заметно искривил губы – он в «везунчиков» не верил. – Ему всегда все легко давалось, и он из всех неприятностей выходил легко.
– Это, на твой взгляд, хорошо или плохо? – полюбопытствовала Мегер.
– Вот когда ему первый раз не повезет, то станет понятно, – ответил Тедди. –
