– Искину? – заинтересовалась Мегер. Конечно, искусственный интеллект не был лишен личностных оценок, но, как правило, не высказывал их в явной форме.
– Она не любит разумные компьютеры, – с обидой сказал Тедди. – Как все Ракс. Мы с Марком это знали, но она его совсем невзлюбила. Запретила любое наблюдение за каютой, даже пожарные датчики велела отключить и датчики давления.
Мегер нахмурилась:
– Это нарушение устава.
– Я поговорил с Лючией и доложил командиру, – сказал Тедди. – Командир велел вывести сигналы температуры и давления напрямую на его пульт. Так что Марк не смотрит, а командир приглядывает.
В голосе Тедди послышалось откровенное мальчишеское ехидство.
– У чужих свои причуды, – вздохнула Мегер. – Но я полагаю, это очень интересно – оказаться в первом полете с таким разнообразным экипажем. Верно?
Мальчишки кивнули.
– О! – Мегер улыбнулась. – Вот что я придумала! Чтобы извлечь максимум пользы из данной практики, вы получите дополнительное задание. Постарайтесь, не особо это афишируя, наблюдать за Уолром и Ксенией. Составить полное мнение об этих достойных представителях Соглашения. Об особенностях их поведения на борту, высказываниях, интересах. Записи ведите только на бумаге и в своей каюте. Каждый вечер. Я буду проверять, и вы получите дополнительные баллы за практику.
Алекс слегка нахмурился и кивнул. Тедди внимательно посмотрел на Мегер. Потом предложил:
– Позвольте описывать еще и свои впечатления о профессоре Мэйли. Она послужит нам контрольной группой.
– Десять баллов Слизерину, – пробормотала Мегер, глядя на Тедди. И совсем не удивилась, что Алекс удивленно посмотрел на нее, а Тедди сохранил невозмутимое выражение лица. Он, в отличие от навигатора, любил старые сказки. – Ну что ж, я навещу нашу дорогую Лючию.
– Вы тоже дадите ей такое задание? – поинтересовался Тедди.
Это, конечно, было довольно наглым вопросом, не укладывающимся в уставные требования. Но Мегер давно призналась себе в том, что невозможно воспитывать толпу подростков и не завести любимчиков. Главное, на ее взгляд, состояло в том, чтобы любимчики заслуживали это право.
– Нет, Тедди. Лючию я попробую научить готовить. Командир выразил пожелание, чтобы по случаю предстоящего выхода из червоточины мы поужинали чем-то отличным от готовых рационов.
Глава девятая
Предстартовая готовность была объявлена еще вчера вечером, когда «Дружба» пересекла орбиту Ледянистой – пятой обитаемой планеты Невара. Навигаторы постарались, пустив корабль по не самой короткой траектории, позволившей, однако, пролететь не просто через орбиту планеты, а рядом с ней. На экранах Ледянистая выглядела крошечным голубым диском, уютным и живым, но Анге знала, что мир этот суров и едва пригоден для жизни. Огромные заледенелые океаны, таящие под ледяной корой странных медлительных существ, отдаленно напоминающих рыб, покрытые снегом каменистые острова, безрадостная тундра на экваторе – Невар давал своей пятой планете слишком мало света и тепла. С полезными ископаемыми на Ледянистой было плохо, притяжение превышало норму на двадцать процентов, воздух хоть и годился для дыхания, но был беден кислородом, и люди предпочитали носить маски-концентраторы.
И все же это был мир пригодный для жизни и потенциально очень ценный. Под водой были обнаружены залежи нефти, гигантское количество криля в воде позволяло вырабатывать съедобную для людей и котиков пищу. Триста с небольшим тысяч поселенцев вот уже сотню лет осваивали этот суровый мир и практически вышли на самообеспечение. Может быть, именно поэтому и было решено провести корабль мимо Ледянистой, воочию продемонстрировав колонистам мощь и любовь объединенной цивилизации.
Анге и Криди находились на главном техническом посту, в рубку инженеров никто не приглашал. Еще два инженера были на втором, резервном, посту, один дежурил в двигательном отсеке. Пока их вмешательство не требовалось – все механизмы работали как часы. Маршевый двигатель, обычный термоядерный привод, разгонял корабль с ускорением в тридцать процентов нормы, что давало комфортную силу тяжести (конечно же, не настоящую силу тяжести, поправила себя Анге, но в отличие от вращающегося бублика строительной станции разгон воспринимался именно как притяжение).
Иллюминаторов в техническом отсеке не было, на «Дружбе» вообще имелось считаное их количество, да и те Криди считал глупостью и данью древним предрассудкам. Анге и Криди полулежали в универсальных (а значит, неудобных обоим) креслах и смотрели на главный информационный экран. Сейчас все данные, высвеченные мирным бирюзовым цветом, ушли на периферию экрана, а в центре было изображение Ледянистой – такое же мирное и голубое.
– Котики не любят Ледянистую, – сказала Анге, глядя на Криди. Тот морщился, поглядывая на экран, усы его топорщились.
– У нас и без того прохладный мир, – сообщил Криди. – Нам нравится на Ласковой. А еще больше нравится ваш мир.
Анге рассмеялась:
– Мы всегда рады гостям.
– Знаю, – сказал Криди. Помолчал, будто решая, говорить что-то или нет. – Когда мы увидели ваши сигналы… у нас говорили разное. Был один мудрец… Вадрик… он мой дальний предок…
– Я читала о нем, – обрадовалась Анге. – Ты никогда не рассказывал, что он твой предок!
Криди вздохнул:
– Я не горжусь.
– Почему? Он заложил основы космонавтики! Его идея химических двигателей и отделяемых ступеней опередила свое время! Он даже концепцию ядерных двигателей придумал.
– Людям мы рассказываем о нем не все, – коротко сказал Криди.
– Почему?
– Ты моя тра-жена, и тебе я могу сказать, – ответил Криди. – Но пообещай, что это знание останется с тобой.
«Тра-жена», или просто «тра». Теперь Анге знала этот термин. Та, с кем нельзя заниматься сексом, но кто необходим. Та, на кого по-настоящему нацелено либидо кота. Кто разделит радость соития лишь частично, кто никогда не станет матерью котят, но без кого секс невозможен.
Причин могло быть множество. Из неперспективной или близкородственной генетической линии. Слишком юная или слишком старая. Любящая другого и не желающая полноценного соития. У котиков с этим все сложно. Криди не собирался становиться мужем Линге, но их короткий союз был одобрен прайдами, и они обязаны были принести потомство. Ситуация, когда «тра» для котика стала человеческая женщина, была крайне редкой, но, по словам Криди, все-таки не уникальной.
– Это знание останется со мной, мой тра-муж, – ответила Анге.
Криди тихо, урчаще засмеялся:
– Тра-мужа не бывает, моя тра-жена. Это очень смешно звучит, поверь.
– Тогда просто муж, – обиженно сказала Анге.
Криди протянул лапу и нежно погладил ее по плечу.
– Спасибо. Это тоже неверно, но звучит хорошо. Очень трогательно… Так вот, про Вадрика. Он был очень разносторонним ученым. Занимаясь механикой и газодинамикой, создав теорию ракетных полетов, он решил удостовериться, что в них вообще есть смысл. Телескопы были придуманы до него, но он впервые использовал рефракторные, а не рефлекторные конструкции. Зеркало его телескопа было больше полутора глан, к тому же он догадался разместить телескоп в горах, где воздух был прозрачен и чист.
Анге кивнула, не прерывая Криди. Она все это знала, конечно. Книжка «Как кисы нашли друзей» была у нее в детстве любимой, а там почти треть рассказывала о Вадрике. Как странно… Вадрик предок Криди, ее тра-мужа… ладно, просто мужа, пусть и не в физическом плане.
– Вадрик
